Годы 1899 – 1905. Порядки и беспорядки

Вступая в столетие революций и мировых войн, Новгород оставался небольшим провинциальным городком, хотя размеры Новгородской губернии были весьма внушительными. Согласно прошедшей в 1897 г. первой Всероссийской переписи населения, на территории губернии проживало 1 миллион 357 тысяч человек. В самом Новгороде население составляло всего 25 тысяч 731 человек.

Уровень грамотности был крайне низок: по губернии 23%, в Новгороде – 58,5%. Из 4306 промышленных производств губернии 21 предприятие работало в Новгороде; на нём были заняты 638 рабочих. К наиболее важным производствам относились 2 винокуренных, 5 сенопрессовальных и 3 кирпичных завода. Несмотря на небольшое количество пролетариата, с конца XIX века в Новгороде возникает отделение петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Новгородские подпольщики даже смогли организовать работу типографии по перепечатке ленинской «Искры».

Конспиративная типография получила название «Акулина». После обысков в 1901 году типографию перевезли в Торжок. Там стали выходить прокламации под названием «Письма про наши порядки и беспорядки». В одном из трёх вышедших писем говорилось: «Капиталисты, чиновники, духовные, оптовые торговцы живут 60 лет, камнетёсы 33 года, токари – 41,6, портные – 44,6, кузнецы живут 41,8, столяры – 44,7». В мае 1903 года деятельность типографии была пресечена полицией.

Владимирский водопровод и «американский» мост

Навалившиеся на Россию в начале XX века беды ударили и по Новгороду. Уже в 1904 году в действующую армию и военный флот из Новгородской губернии было мобилизовано 20 тысяч человек. Видевший призыв в Старой Руссе А.М. Горький писал: «А сцены какие при отправлении запасных … сколько возмущения, искреннего, тягостного и бессильного».
Новгородцы участвовали в морских сражениях: рушанин В. Борисов даже получил Георгиевский крест и именные часы за участие в сражении «Варяга» и «Корейца» под Чемульпо. Большие потери понесли призванные новгородцы в боях под Ляояном и Мукденом; в память о них в Старой Руссе появился известный памятник павшим солдатам и офицерам Вильманстрандского полка.
Тем временем в городском хозяйстве Новгорода наметились серьёзные перемены к лучшему. Благодаря настойчивости городского головы Григория Сметанина и при финансовой помощи великого князя Владимира Александровича в 1898 году в городе появился первый водопровод. Проект «Владимирского водопровода» был разработан инженерами Алтуховым и Кржижановским. Первая водонапорная башня появилась на Торговой стороне у северного угла Гостиного двора. Сметанин также сумел обустроить первое электрическое освещение Кремля. За свои заслуги он был удостоен звания личного почётного гражданина и его портрет был помещён в городской думе.

 Не менее важным проектом Сметанина стала перестройка Волховского моста. В отличие от современной ситуации, замена моста в Новгороде рубежа XIX-XX вв. была вызвана не транспортным коллапсом, а необходимостью удешевления содержания главной и единственной переправы через Волхов. Построенный по проекту Казимира Рейхеля в 1825-1831 гг. мост на восьми каменных опорах имел один недостаток: его деревянные части, включая арочно-раскосные пролёты и настил, приходилось часто ремонтировать, расходуя и без того невеликие средства городской казны.
Формы нового моста напоминали модные в то время «висячие», в основном, американские мосты. Прототипом нашего моста стала переправа через реку Неккар в немецком городе Мангейме. В ходе реконструкции предполагалось разобрать часть прежних каменных опор. В работах, начавшихся в ноябре 1898 года, принимали участие питерские водолазы, руководил процессом инженер Невинский, а с 1899 года Александр Никольский. Уже к февралю 1901 года началось переоборудование верхней, настильной части моста. Длина нового моста составляла около 80 саженей (161 м), ширина проезда достигала 3,9 саженей (8,3 м). Вес металлической части моста составлял более 560 тонн.
После нескольких испытаний и доделок, связанных в основном с безопасностью пешеходов, мост был, наконец, открыт весной 1902 года. К открытию мост украсили канделябрами и драпировками тканей с цветами российского флага. Был ли этот мост красив? Судите сами, правда, только по фотографиям, поскольку мост погиб в годы войны. А вот что пишет об «американском» мосте новгородский историк Людмила Секретарь: «Красиво изогнутые высокие металлические конструкции моста ворвались громким, несколько диссонирующим аккордом в историческую среду древнего Новгорода. В этом проекте отразились новые архитектурные веяния и достижения инженерной мысли рубежа XIX-XX вв.»

Дом, который построил Передольский

На рубеже XIX-XX веков археолог и собиратель новгородских древностей Василий Передольский на последние средства строит дом-музей для своей уникальной коллекции древностей. Ещё в 1894 году городская дума была готова в нижнем этаже дома Кузнецова предоставить помещение для музея и бесплатную квартиру семье Передольских. Но губернатор Штюрмер и вице-губернатор Эйлер, даже не будучи лично знакомы с Передольским и никогда не видевшие его собрания, в оскорбительной форме отказали учёному, заподозрив в его замысле «только личную выгоду – иметь даровое помещение для себя и своей коллекции».
Обладая типично новгородским складом характера – гордым и независимым, – Василий Степанович решает без посторонней помощи построить дом для музея, а заодно и для своей семьи. Средств для строительства не хватало, и Передольский был вынужден прибегнуть к займу. Участок для строительства был выбран очень удачно: в древнейшем Славенском конце, на углу Никольской и Ильинской, напротив храма Апостола Филиппа. В 1900 году Передольский заключил договор с тверским крестьянином Николаем Никитиным на строительство двухэтажного срубного дома размером 7х4 саженей на кирпичных столбах. Строительство и внутреннее обустройство дома вчерне было завершено уже к началу 1901 года, хотя полностью закончить интерьерные работы из-за отсутствия средств не удалось. Тем не менее, семья Передольских заселила верхний этаж дома, а внизу нашла, наконец, долгожданный приют обширная коллекция древностей. В 1902 году музей открылся для посетителей, которых принимал и проводил по залам с экскурсией сам хозяин. Рассказчик он был отменный и, как замечают очевидцы, «говорил так, что, несмотря на серьёзные темы его речей, ими заслушивались даже дети». За первые четыре года работы музей посетило более трёх тысяч новгородцев и гостей города.
В ноябре 1906 года Василий Передольский, проработав полдня в неотапливаемом помещении музея над установкой старинных часов, слёг с бронхитом. Спустя несколько дней для осмотра музея приехала экскурсия гимназистов. Василий Степанович не смог отказать посетителям, и три часа проводил экскурсию по холодным комнатам. Бронхит перешёл в катаральное воспаление лёгких. Через месяц, 11 марта 1907 года, Передольского не стало. Умирая, он сказал: «Глупо я прожил жизнь. Похороните меня в каком-нибудь углу кладбища, как последнего бедняка. Не тратьтесь! Объявлений не надо. Спустя две недели пусть сын напишет, что в Новгороде умер Передольский…».
Всё же похоронили В.С. Передольского достойно: с особого разрешения губернского начальства и Святейшего Синода его могила была устроена в ограде церкви Филиппа Апостола, напротив стоящего через улицу дома, который уже тогда все знали как Дом Передольского.

По дороге разочарований

 1900 г. – «Перед Новгородом несколько монастырей самого обыденного вида. Единственное красивое место за весь этот кусок пути – так называемые Горбы с остатками славного соснового бора, сильного и ровного, как щётка. Чем ближе двигались мы к Новугороду (местный житель никогда не скажет к Новгороду, а подчеркнёт Н о в у- городу) тем сильней и сильней овладевало нами какое-то разочарование. Разочаровал нас вид Кремля, разочаровали встречные типы, разочаровало общее полное безучастие к историчности этого места. Что подумает иностранец, когда мы, свои люди, усомнились: да полно, Господин ли это Великий Новгород? … На мосту стоял отвратительного вида босяк с кровавой шишкой под глазом. Навстречу попалось несколько мужиков – истые «худые мужики-вечники», за кого кричать, за что – всё равно, лишь бы поднесли».

Н.К. Рерих. «По пути из варяг в греки».

«Город не отличался хорошими новыми постройками. Строительство в нём также остановилось на XVIII – начале XX века. Путевой дворец, широко раскинувшийся Гостиный двор, длинное, протянувшееся поперёк всего Кремля здание Присутственных мест, архиерейские покои с консисторией, Петербургская и Московская заставы с кордегардиями и немногие каменные частные дома оставались памятниками этого строительства. Некоторые из перечисленных построек, а также украшавших город «малых» мостов и решёток, хотя и не отличались столичным размахом, были в своём роде хороши и типичны для провинциального градостроительного ансамбля. В последние перед революцией годы старый вид города стал разрушаться новыми разнобойными зданиями, воздвигаемыми процветавшими купцами Стальновыми, Чабуриными, Ширяевыми».

Из воспоминаний о Новгороде дореволюционной поры историка Н.Г. Порфиридова.

Годы 1906 – 1912. Недолгое возрождение

История Новгорода в первые полтора десятилетия XX века разительно отличалась от событий в столичных центрах России. Петербург и Москва обсуждали странные фигуры при царском дворе вроде Григория Распутина, их сотрясали социальные конфликты и пугали предвоенные приготовления стран Европы.

Здесь же, на берегах Волхова, начало нового столетия стало короткой, но впечатляющей эпохой Возрождения. Видимо, проснулся давно дремавший «новгородский дух», овладевавший всё большим количеством людей. Они приникали к древнейшему источнику знаний о национальной архитектуре, фресковой и иконной живописи, письменной культуре, богатейших духовных традициях. В городе всё более заметными людьми становились археологи и реставраторы, такие как Николай Рерих, Пётр Покрышкин, Константин Романов, Александр Анисимов и многие другие.

По счастью, и духовная, и светская власть благоволили к пробуждению культурной жизни города. Губернатор Пётр Башилов стал одним из активных организаторов XV Археологического съезда, прошедшего в Новгороде в 1911 году, а архиепископ Арсений (Стадницкий) важнейшими целями своей деятельности считал строительство вместительного церковного Древлехранилища, а также создание Новгородского церковно-археологического общества.

Маленький город больших знаний

 Уж не знаю, обиден ли этот факт для нынешних новгородцев, но в дореволюционной России наш город был почти последним по размерам среди 51 губернского города. Меньше были только городок Холм (Хельм) на польских землях России и Петрозаводск – центр Олонецкой губернии.
Но было и чем гордиться: по состоянию на 1907 г. в городе имелось множество различных учебных заведений: мужская гимназия (413 учащихся), женская гимназия (715), реальное училище (255), женские педагогические курсы (86), 2 городских мужских училища (274), 17 приходских училищ и церковно-приходских школ (1347), частное учебное заведение (60) и духовное училище (121). В 4-х верстах от города находилась Григоровская мужская учительская семинария.
По-прежнему много в городе было храмов: 59 православных церквей, 3 женских монастыря, 22 часовни. Из 2-х тысяч жилых строений 300 уже были каменными. В городе действовал водопровод длиной 23 версты, мощенные камнем и деревом городские улицы освещались керосино-калильными фонарями системы «Люкс».    

 Тихий и уютный Новгород становился всё более привлекательным местом для «отдохновения» столичной интеллигенции, тем более что он был соединён железнодорожным, шоссейным и водным сообщением с Петербургом. В 1910 г. первые раскопки в Новгородском кремле и на Рюриковом Городище проводит известный художник Н.К. Рерих. Вот как восторженно он описал свои впечатления от древнейшей резиденции русских князей: «Богатое место Городище! Кругом синие, заманчивые дали. Темнеет Ильмень. За Волховом – Юрьев и бывший Аркажский монастырь. Правее сверкает глава Софии и коричневой лентой изогнулся Кремль. На Торговой стороне белеют все храмы, что «кустом стоят». Виднеются – Лядка, Волотово, Кириллов монастырь, Нередица, Сельцо, Сковородский монастырь, Никола на Липне, за лесом синеет Бронница. Всё, как на блюдечке за золотым яблочком».
Правда, с самими раскопками у Рериха не всё вышло гладко. По разным причинам ему пришлось копать в Кремле на неудобном месте, возле башен Кокуй и Княжой. Находками культурный слой тоже не порадовал. Да и с финансами (как обычно у археологов) было туго. Так что Рерих уехал из Новгорода досрочно, раздражённый и обиженный на новгородцев. То ли в отместку, то ли из-за занятости отчёт о раскопках в Новгородском кремле он в Императорскую археологическую комиссию не сдал; с тех пор интерес к археологии Рерих больше не проявлял, переключившись на изучение Востока, художественное творчество и философию. 

Пятнадцатый археологический

 История проведения Всероссийских археологических съездов, последний из которых обогатил историю провинциального Новгорода в канун великих потрясений, важна для нас не только вкладом в развитие археологических знаний, но и примером общественной инициативы и энтузиазма учёных в деле народного просвещения. Идея проведения археологических съездов принадлежала одному из самых известных российских археологов середины XIX века – графу Алексею Уварову. Сын министра народного просвещения более тридцати лет посвятил изучению древностей России – от каменного века до древнерусской архитектуры. В 1864 г. по его инициативе было организовано Московское археологическое общество (МАО), а в 1872 году в Москве им был основан Русский исторический музей (ныне ГИМ). Археологические съезды, организацией которых занималось МАО, созывались раз в три года, при этом география их проведения отражала стратегию уваровского замысла, стремившегося к стимуляции научных исследований в различных регионах России. Обстоятельная, продолжавшаяся на протяжении двух-трёх лет, подготовка съездов и их проведение концентрировали внимание историков и археологов на специфике памятников конкретного региона, а также провоцировали всплеск общественного и научного интереса к проблемам археологии. При этом спектр вопросов, рассматривавшихся на съездах, был очень широк и включал в себя доклады и сообщения на филологические, археографические, архивоведческие и общеисторические темы.
Выбор Новгорода в качестве места проведения очередного съезда был определен членами МАО уже в январе 1909 г. Новгородский предварительный комитет возглавил губернатор П.П. Башилов, а из 63 членов комитета более трети представляли Новгородское общество любителей древности (НОЛД).
Список мероприятий, проведенных предварительным комитетом до открытия съезда в июле 1911 года, впечатляет своей обширностью: анкетирование настоятелей церквей Новгородской губернии о наличии древностей; обследование членами НОЛД в 1910 г. памятников церковной и гражданской старины; организация археологических раскопок в Тихвинском уезде; открытие предварительной историко-археологической выставки в Новгороде; публичные лекции петербургских профессоров Н.В. Покровского, С.Ф. Платонова, В.В. Майкова и др.
Съезд открылся 22 июля 1911 года и продолжался 2 недели. Прибывшие на съезд 156 депутатов были командированы почти от всех университетов России, духовных академий, научных обществ и архивных комиссий. Среди иностранных участников съезда были финские и шведские профессора: Айлио, Арне, Гольштрем и Альмгрен. Общее количество участников съезда составляло 407 человек.
Многие проблемы сохранения памятников новгородской старины поднимались лицами в духовном сане, чему благоприятствовало благосклонное отношение и личное участие в работе съезда новгородского архиепископа Арсения (Стадницкого). Председатель НОЛД М.В. Муравьев представил обстоятельный доклад «О современном состоянии Новгородских древностей» и лично провёл экскурсию по Кремлю. В результате всех этих мероприятий в число 10 постановлений съезда были включены обращения к Новгородскому губернатору, Священному Синоду, Министерству внутренних дел и МАО с различными ходатайствами о спасении новгородских фресок, завершении реставрации Софийского собора, выделении средств на поддержание Новгородского детинца.
В эпоху советского государства общественные силы на долгие десятилетия были отстранены от участия в изучении и популяризации памятников старины. Археологические съезды возобновились в России в 2006 году после 75-летнего перерыва. На последнем II (по старой нумерации XVIII) съезде в Суздале в октябре прошлого года было принято приглашение новгородского губернатора Сергея Митина о проведении следующего съезда в Великом Новгороде – ровно спустя сто лет после XV съезда и в канун празднования 1150-летия России.

«Настоящего остаётся мало»

1911 г. – «Повторяю, что наши дни для старины очень важны. Настоящего остаётся мало. Молодёжь принуждена будет знать прошлое лишь на основании исковерканных, лишённых облика останков. То, что ещё сохранилось, требует самой бережной охраны, самых утончённых укреплений. Между тем, на всё сколько-нибудь значительное у нас, у всех, в разных выражениях ответ один: «нет средств»… Иногда нам удаётся что-нибудь запретить или отвратить, и мы уже радуемся. Но эта радость короткая, и через 2-3 года, к восторгу вандалов, та же, ещё горшая опасность вновь возникает, ибо мы помогли лишь добрым словом. Временами перед нами накапливается малая кучка денег, и мы уже ликуем над возможностью что-нибудь провести реально. Но простой подсчёт ясно показывает нам, что наши немногие рубли не более плата за право входа; а там, у дела, сейчас же будут нужны десятки тысяч».

Н.К. Рерих. Поиски старой Руси // Труды IV съезда русских зодчих.

«Тихо почивший» Новгород Великий в настоящее время представляет собою небольшой «одноэтажный» городок, с 26 000 жителей обоего пола, сохранивший от своего прошлого величия лишь одни кремлевские стены, местами разрушающиеся. Там, где некогда кипела жизнь Великого Новгорода, где высились палаты княжеские, где жили посадники новгородские, где был воеводский двор, воеводская «изба», – теперь устроен огород с капустой на всей большой площади за «Присутственными местами». Где была когда-то резиденция князя Рюрика и последующих новгородских князей в летнее время, затем загородный дом князя А.Д. Меньшикова, – там теперь небольшое бедное село, называемое «Рюриково городище» и промышляющее огурцами… Главная святыня всей Новгородской земли, храм во имя Святой Софии, находится в настоящее время, по словам новгородского архиепископа Арсения, « в самом плачевном состоянии», и это после семилетнего ремонта, стоившего до полумиллиона рублей».

В.Е. Рудаков. Пятнадцатый

археологический съезд в Новгороде. 

Годы 1913 – 1919. Заря новой жизни

События Октябрьской революции и Гражданской войны стали редким случаем в истории Новгорода, когда город не оказался в эпицентре сил, разрушавших страну. После опричного разгрома Ивана Грозного, шведской оккупации XVII века и многотысячных жертв строительства Петербурга 26-тысячному Новгороду нужно было не так уж много жестокости и смертей, чтобы оказаться совершенно заброшенным местом.

На этот раз обошлось…

Хотя спокойной жизнь города во вторую декаду XX столетия назвать нельзя.

Но в отличие от охвативших страну социальных баталий в основе главного новгородского конфликта был вопрос не политический. С 1914 года началось проектирование, а затем и строительство новой железной дороги Петроград – Царское Село – Новгород – Орёл. Проектировщики решили проложить её трассу к югу от города, прорезав насыпью железнодорожного полотна древнейшие окрестности города: Юрьев монастырь, Рюриково Городище, Нередицкий холм. Уникальный исторический ландшафт новгородской округи оказался под угрозой уничтожения в угоду практичной транспортной магистрали.

И вот тут-то Новгород, как в давние республиканские времена, раскололся на части. Губернатор М. Иславин, столкнувшись с активным противодействием строительству со стороны городской общественности, изложил своё видение ситуации в письме министру путей сообщения. Эти два десятка слов станут лозунгом в действиях новгородских властей на протяжении всего XX века: «Оставить линию к югу от города и тем начать зарю новой жизни древнего Великого Новгорода, который тихо опочивает до сих пор и совсем замрёт, если линия пройдёт вдали от него».

Царские почести

Начавшаяся летом 1914 года I Мировая война хоть и обошлась в своём театре военных действий без Новгородской губернии, жертвы её среди самих новгородцев были огромны. Практически из всех уездов в действующую армию были призваны 206 тыс. 115 мужчин, что составляло более 12 процентов всего населения губернии. Сколько из них не вернулось с фронта, мы до сих пор не знаем. Есть лишь общая цифра потерь России в той горько забытой войне – свыше 3 млн. человек.

Сам город превратился в крупный пункт перемещения войск: к 1917 году в нём квартировало до 50 тыс. солдат и офицеров. Кстати, советский маршал Георгий Жуков в начале своей военной карьеры служил в 10-м драгунском Новгородском полку и в его составе удостоился двух Георгиевских крестов. Распоряжениями губернатора и городских властей в городе были созданы многочисленные пункты питания, лазареты. При этом были закрыты все винные магазины, отпуск спиртосодержащих настоек и бальзамов производился только по рецептам. За попытки торговать спиртным некоторые лавочники оказывались под арестом, а их магазины закрывались «до конца войны». Но они немедля открылись в первые же дни февральской революции…
Несмотря на военное лихолетье, городская общественность и в эти годы предпринимала шаги по возвращению утраченных позиций древнейшему городу России. В декабре 1914 года Общество новгородцев в Петербурге с согласия губернатора Иславина и при поддержке Новгородского общества любителей древности обратилось с ходатайством в правительство о возвращении Новгороду наименования «Великий» и присвоении губернии названия Велико-Новгородская. Но до того ли было в годы войны?
В целом, настроение новгородской глубинки в революционные годы было довольно консервативным и прохладным по отношению к предлагавшимся социальным утопиям. Монархические настроения не покидали крестьянские слои и многие другие сословия новгородцев. В 1911 году, в ознаменование 50-летия освобождения от крепостной зависимости, по инициативе крестьянского схода в д. Троица в Поозерье был начат сбор средств на монумент в честь царя-освободителя Александра II. Средства удалось собрать довольно быстро, и уже 22 сентября 1913 г. памятник, созданный по проекту известного скульптора Александра Опекушина, был воздвигнут в центре Новгорода, на перекрёстке нынешних Большой Московской и Ильиной улиц. К сожалению, никто из членов императорской фамилии на открытие не приехал. Николай II, всё больше терявший нити управления страной, лишь выразил в телеграмме «благодарность за Выраженные Мне чувства верности».
Зато в 1916 году Новгород посетила императрица Александра Фёдоровна. Ей пришлось вмешаться в конфликт между сторонниками строительства железной дороги и протестующей общественностью. Слишком уж большой шум был поднят в столичной прессе возмущенными защитниками новгородской старины. Даже Императорская Академия наук недвусмысленно выразилась, что «испытывает глубокую тревогу за судьбу драгоценнейших памятников древнего Новгорода … Ныне современный Новгород с его скромной трогательной простотой города «плотников», со множеством древних каменных церквей есть цельный исторический памятник и напоминает всем дорогие страницы нашей истории… Академия наук надеется на наступление времени, когда можно будет заняться систематическим рассмотрением новгородской старины путём раскопок, а потому требующей осторожности и охраны».
Визит царствующей особы ничего не изменил в расстановке сил: сторонники экономического «расцвета» Новгорода сумели продавить решение о продолжении строительства. Слава Богу, завершить его помешали события 1917-1920-х годов. Но до сих пор высятся каменные быки посреди батюшки-Волхова как памятник неумного стремления «обновить» новгородскую древность, причём  разрушив до основания всё созданное веками и поколениями.
Визит императрицы был отмечен ещё одним событием, положившим тень на её лицо. Посещая Десятинный монастырь, Александра Фёдоровна встретилась там со 107-летней старицей, носившей железные вериги. Встретив царицу, старица сказала: «Вот идёт мученица императрица Александра… Страшный крест... Не страшись». Не осознав значения пророчества, царица заявила новгородцам в благодарность за сердечный приём: «Как врут те, которые утверждают, что Россия меня не любит». А супругу Николаю II она отписала: «Всё становится тише и лучше. Только надо грубить твою руку… Россия любит кнут». До расстрела в Ипатьевском доме оставалось меньше двух лет…

Последний владыка

Одной из самых колоритных фигур Новгорода 1910-х годов был митрополит Арсений (Стадницкий). Вот как описал его личность современник, историк Николай Порфиридов: «Энергичный, деловой и предприимчивый Арсений сразу же по его назначении в Новгород тряхнул, что называется, капиталами архиерейского дома. Построил прекрасную загородную дачу … при впадении летописной Пидьбы, на месте захудалой мызы. Для удобства сообщения с загородной дачей приобрёл моторный катер, которому дал название «Перун». Такой роскоши не было даже у местных губернаторов».
Арсений был выходцем из семьи священника Кишинёвского уезда, уже к 30 годам ставший епископом Пскова и Порхова. Все отмечали его «широкий ум, большое образование, могучую волю, честность и прямоту, решительный и непреклонный характер, строгость к подчиненным и себе». Кроме того, он был активным деятелем противоалкогольного движения в России. К «общеполезным», по выражению Порфиридова, делам митрополита следует отнести перестройку старых архиерейских покоев и строительство Епархиального дома, которое пока ещё занимает филармония. По его инициативе здесь проводились церковно-агитационные мероприятия: вечера духовной музыки, чтения, концерты. Он же велел оборудовать в новом здании замечательное помещение для архива и Церковно-археологический музей. 
Репрессии против митрополита начались спустя год после Октябрьской революции. В 1918 г. Новгородский губисполком обложил митрополита Арсения единовременным налогом в 50 тыс. рублей, при том, что он получал жалование в 750 руб. в месяц. Практически весь Архиерейский дом в Новгороде был отобран у владыки Арсения: половина его квартиры была занята расширившимся Епархиальным лазаретом, а вторую половину заняли с сентября 1918 г. матросы Ильменской флотилии, прибывшей в Новгород.
2 июля 1922 г. по вызову ГПУ митрополит уехал в Москву, где был привлечен к судебной ответственности вместе с патриархом Тихоном по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей. В Новгород он больше не вернулся. Пройдя через Бутырскую тюрьму и пересыльные лагеря, Арсений с 1933 г. занял епископскую кафедру в Ташкенте, где и скончался в 1936 г. 

«Не то что до республики»

1916 г. – «Теперь слышу, что именно этот замечательный исторический вид собираются перерезать железнодорожным мостом. Даже болотистое место, даже изменчивое русло Волхова около Ильменя не страшит, лишь бы испортить одну из лучших страниц нашей старины. И нет желания попытаться перенести линию по другую сторону Новгорода.С горечью знаем, что мы не любим свое. Знаем, что защита своего, древнего, прекрасного вызывает мало сочувствия и много угроз и насмешек. Но все же во имя культуры, во имя уважения к прошлому, во имя лучшего будущего попросим еще раз: пощадите Новгород. Обойдитесь бережно с этой колыбелью русской общественности.Перерезать, отемнить один из лучших русских видов легко. Испортить, очернить, оклеветать – самое любимое занятие темных людей.Но попытайтесь без ущерба поднять город; привлеките к нему новые силы, не зарывая светлые дали.Новгород берегите».

Н.К. Рерих.

1917 г. – «Да, дорогой мой друг, жутко за наше будущее, но ещё страшнее за будущее России, потому что существование её висит на волоске и зависит от разных тёмных сил, необузданных стремлений и темноты массы. К тёмным силам отношу я немецких агентов и в их числе фон-Ленина с фон-товарищами большевистского толка, ибо их программы и действия и способ приезда в Россию имеют ясное клеймо Made in Germany («Сделано в Германии» – С.А.). Не обузданы стремления советов рабочих депутатов, с инородческой тому же окраской и с их демагогической тенденцией. Темнота же солдат и крестьян это плод мудрой политики двух последних царствований. Не то что до республики, но до человеческого общежития не доросла масса, и когда с неё сняли опеку, то превратилась в дикого зверя, и это наш младший брат?».

Из письма первого директора Новгородского

губернского архива М.В. Муравьева другу и сподвижнику И.В. Аничкову.

Годы 1920 – 1926. Неуслышанный набат

Становление Советской власти в Новгороде прошло относительно мирно. Уже к декабрю 1917 года из 350 делегатов Третьего губернского съезда Советов 218 являлись большевиками. Их поддерживали солдаты местных революционно настроенных гарнизонов. Крестьянство губернии, получив декреты о мире и земле, в большинстве своём повернуло в сторону большевиков.

Попытки новгородского эсеро-меньшевистского блока, всё ещё входившего в состав исполкома губернского Совета, примкнуть к «Союзу защиты Учредительного собрания» были расценены большевиками как контрреволюционный мятеж. Оплотом противников пролетарского варианта революции стал Антониев монастырь. Здесь они собрали несколько десятков вооружённых добровольцев, отсюда вели антибольшевистскую агитацию и поддерживали связь с Петроградом. Заклеймённые как «контрреволюционеры» мятежные новгородцы зимой 1917/1918 гг. мечтали о создании новгородской «национальной армии», которая, поднявшись по набатному призыву вечевого колокола, могла «спасти от большевистского угара» не только Новгород и Новгородскую землю, но и всю Россию, как ее спасли триста лет назад Нижний Новгород и Кузьма Минин.

Мятеж был прекращён без единого выстрела к 12 января 1918 г., после того как в Новгород прибыл из Петрограда отряд красногвардейцев с двумя пушками. Большинство организаторов было арестовано и предано суду. «Антисоветские» газеты «Новгородская жизнь» и «Земля и воля» были закрыты. Городскую думу распустили, а уже 15 января торжественно открылось первое заседание городского Совета.

Пред огнём геенским

Первые послереволюционные годы больно ударили по экономике и демографии города. Население к 1920 году сократилось на несколько тысяч и составляло всего 24 тыс. 732 человека, причём 2,2% населения ютились в подвалах и на чердаках. К 1925 году количество безработных в городе достигло 6 тыс. человек. От голода новгородцев спасали озера и реки; распределением рыбных уловов занималась с 1919 года чрезвычайная тройка по рыболовству, при этом 93% пойманной рыбы направлялось в больницы, приюты, воинские части. Лишь к концу 1926 года по общим показателям промышленное производство в губернии вышло на уровень 1913 года, а валовая продукция сельского хозяйства превысила довоенный уровень на 13%.
Но главным бедствием тех лет стал не голод и спад производства. 20 января 1918 года Совет народных комиссаров издал «Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах». Наряду с демагогическими рассуждениями о праве граждан исповедовать любую религию или быть атеистами, в этом документе содержался запрет церковным и религиозным обществам иметь права юридического лица и владеть каким бы то ни было имуществом. При этом всё имущество этих обществ и организаций объявлялось народным достоянием. Необходимые для богослужебных целей здания и предметы передавались в безвозмездное пользование религиозных организаций только с разрешения местных или центральных органов власти. Декрет был отменён Верховным Советом РСФСР лишь в октябре 1990 года.
На деле этот декрет означал бессовестную и циничную делёжку церковного имущества, накопленного за девять веков православной жизни России. Причём, предлоги находились самые благовидные, как, например, борьба с голодом в Поволжье. За короткий период из Новгородской губернии было вывезено в московский Гохран более 9 тонн серебра, а золота вместе с драгоценными камнями свыше  40 кг! Вот какую оценку этим потерям даёт в своей книге «Крест под молотом» новгородский историк Михаил Петров: «Изысканные произведения древнерусских мастеров-серебряников и златокузнецов, шедевры русского церковно-ювелирного искусства, сохраняющиеся в музеях, в том числе в Грановитой палате Новгородского кремля, являются поистине жалкими остатками тех несметных духовных, исторических и художественных сокровищ, которыми считанные десятилетия назад владели и Россия, и Великий Новгород».

Пыталась ли православная церковь сопротивляться этому грабежу? Да, и это был, пожалуй, последний эпизод «воинствования» русской Церкви против несправедливой власти. Накануне принятия упомянутого декрета, 19 января 1918 года патриарх Тихон (Беллавин), происходивший родом из Торопецкого уезда Псковской губернии, направил воззвание ко всем православным и их пастырям. В нём говорилось: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, – это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной».
Что такое «огонь геенский» в Новгороде понимали ещё в Средневековье. В прошлом году в раскопе на улице Оловянке была найдена коротенькая фраза на бересте: «геонегонь». Академик Зализняк уверенно доказал, что это являет собой пример «срощённого» сложного слова, возможно, имевшего вид заклинания. Не исключено, что таким заговором кто-то из новгородцев в XIII веке пытался наказать соседа, подложив эту записку под дом и обрекая его на страшные муки.

Мы не знаем, подействовало ли средневековое заклинание, но слова патриарха Тихона не возымели должного действия. Таким же «неуслышанным» осталось и постановление Синода, в котором миряне призывались в союзы приходов по защите от посягательств на церковное имущество. При открытых нападениях и грабеже даже предписывалось колокольным набатом поднимать людей. Но увы… Немного известно попыток защищать от новой власти церковные святыни или священников, что расценивалось как мятеж и контрреволюционная деятельность. Неспособность и нежелание православного населения отстаивать свою историю и ценности в годы революции до сих пор поражает историков и является поучительным примером для современной Церкви.
Не удивительно, что после разграбления церквей начались первые «чистки» в самой партии большевиков. О качественном составе партии, взявшейся реализовать коммунистическую мечту, в те годы можно говорить лишь с иронией. Достаточно взглянуть на образцы заявлений о вступлении в РКП(б) или о выходе из неё:
«Сменя потребоволи что почему выходишь испартие я заявляю что я незнаю программы Коммунизма. Немогу проводит огетацие среди безпартийных поетому прошу меня выклучить испартие». Сергеев, 17 апреля 1921 г. (Орфография и синтаксис подлинника сохранены – С.А.)
Опубликованная в 2007 г. в «Новгородском архивном вестнике» статья А.А. Ходякова сообщает, что во второй половине 1921 г. в Новгородской губернии исключению из партии подверглись 1241 человек (31% общей численности), из них 33 за взяточничество, 37 – за злоупотребления властью и преступления по должности, 106 – за карьеризм и «шкурничество». У населения действия новой власти вызывали нарастающий протест. Губернский отдел ОГПУ (предтеча нынешнего ФСБ) информировал своё начальство, что «массовым явлением, подрывающим авторитет и работу низового аппарата, является сильно развитое пьянство и сопутствующие растраты, произвол, упадок работы волостных комитетов крестьянских обществ взаимопомощи, широко распространённые халатность и волокита, особенно нервирующие крестьян». 

«Где лодья ни рыщет, а у якоря будет»

Эта северная поморская поговорка стала ещё более крылатой за последнюю неделю археологических раскопок в Великом Новгороде и Смоленске. В прошлую субботу из культурного слоя X века на Троицком раскопе «вынырнула» береста с загадочными знаками. На обеих сторонах листа размерами примерно 10х8 см изображены повторяющиеся рисунки, немного отличающиеся в деталях. По первым предположениям это может быть изображение якоря, причём с вариантами изготовления. Хорошо видны загнутые «рога», вертикальная основа – штевень, нижняя рогатая распорка и верхняя утяжелённая часть (рым). Несколько колец в левой части рисунка, возможно, изображают цепь, а вот варианты её крепления разнятся: в левой части она крепится скобой к верхней части, а на правой стороне к железному кольцу на оси якоря. Такое вот проектирование на бересте. Сам факт использования берёзовой коры для рисунков крайне важен, ведь он ведёт нас к истокам возникновения берестяной письменности.
Кстати, в письменном виде русское слово «якорь» впервые упоминается также в X веке в «Повести временных лет». По условиям мирного договора, продиктованным князем Олегом грекам в 907 году, русские, помимо прочей дани, должны были получать для своего флота мучное кушанье, якоря, снасти и паруса. Звучит это так: «... да емлют... брашно и якори и ужа и парус».
А вот первый в этом году текст на бересте «приплыл» из Смоленска. Найденная здесь грамота № 16 (по смоленской нумерации) также содержит корабельный сюжет, но уже XII века. Из того, что удалось прочитать, выделяется фрагмент «лодья ушла». Что ж, хочется верить, что эта лодья, как и текст о ней, дошла до своей якорной стоянки. 

«Проучить на несколько десятков лет»

1918 г. – «Деревня у нас после Учредительного собрания раздвоилась на два лагеря. На одной стороне — бедняки и солдаты, пришедшие с фронта; на другой — кулаки и интеллигенция. Мы образовали у себя боевую дружину, а потом Совет…» «Мы должны благодарить наших вождей за то, что они открыли нам глаза на «хозяина земли русской». Без них мы опять попали бы в кабалу...».

Из выступлений крестьянских депутатов на Новгородском уездном съезде рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

1922, 19 марта – «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Из секретного письма В.И. Ульянова (Ленина) членам политбюро ЦК РКП(б).

Годы 1927 – 1933. Реальность невозможного

В попытках осознать, что же всё-таки произошло с Россией  в XX веке и как она оказалась втянута в смертельный круговорот тоталитарного режима, каждый из нас опирается либо на собственные жизненные наблюдения и семейные примеры, либо на мнения специалистов по истории, знающих много неприметных, но корневых явлений тех социальных катаклизмов, которые теперь заклеймены словами «сталинизм», «ежовщина», «37-й год».

Не имея возможности глубоко погрузиться в сложнейшие перипетии событий довоенных лет, лучше всего заглянуть в документы той эпохи, лишённые глянца и не тронутые рукой вездесущей цензуры. Такую редкую возможность новгородцам предоставил коллектив новгородских и петербургских авторов, опубликовавших в последние годы несколько томов под общим заголовком «Новгородская земля в эпоху социальных потрясений». Открывая сборник вступительной статьёй, историк Сергей Яров пишет: «Сколь бы ни выглядела пугающей, жестокой и неуютной революция для многих новгородцев 1917-1920-х годов – и они были причастны к ней, и в их мышлении, и в их действиях, в присущих им кодах поведения было нечто такое, что могло питать обрушившуюся на страну бурю. Виноваты все – говорил о современниках Французской революции Жозеф де Местр, и то же самое мы можем сказать о современниках революции русской».

Поразительно, что в канун репрессий древний Новгород начинает «проглядывать» из-под земли благодаря развёрнутым с 1932 года раскопкам, которые возглавил тридцатилетний московский археолог Артемий Арциховский. Началась новая эпоха в истории города – эпоха археологических сенсаций и открытий поистине мирового значения. Приближаясь к празднованию 1150-летия, особенно важно вспомнить о тех, кто в трудные годы приложил невероятные усилия для возвращения Великого Новгорода из многовекового забвения.

От губернии к округу

Не лишним будет напомнить, что с декабря 1922 года новгородцы стали жить в государстве нового типа – Союзе Советских Социалистических Республик. Преобразования вскоре затронули не только внешние атрибуты страны, но и привели к очередному административно-территориальному переделу. Очевидный упадок значения Новгорода во второй половине 20-х годов привёл к неслыханному итогу: Новгородская губерния, в которой проживало к этому времени свыше миллиона человек, была упразднена. На её месте были образованы 2 новых округа – Новгородский и Боровичский, вошедшие в состав Ленинградской области. В самом Новгороде к 1926 году проживали 31120 человек.Отсутствие ясного разграничения сфер деятельности между Советами и партийными органами, шатания в сторону нэпа и одновременные попытки форсированной индустриализации были проверкой на прочность основ Советского государства. В этих условиях в партийных верхах было решено перейти к плановому ведению хозяйства. Началась эра советских «пятилеток», которые, согласно пропаганде тех лет, неумолимо приближали население страны к обществу, где «от каждого по возможности, каждому по потребности». Другим средством отвлечь население страны от экономических трудностей и одновременно избавиться от критики инакомыслящих стали политические процессы над «фракциями» и «оппозициями».Но и в этой удушливой атмосфере в Новгороде 1920-х гг. возродились ремонтные работы на памятниках архитектуры, возобновились расчистка и реставрация икон и фресок. На этом поприще трудились настоящие подвижники своего дела, такие как А.И. Анисимов, П.И. Юкин, Н.Г. Порфиридов и другие. Практически все эти люди прошли через тюрьмы, допросы и лагеря, многие из них погибли под молотом сталинских репрессий. Поражает их мужество и стойкость: известный новгородский антрополог и коллекционер Владимир Передольский, продолжавший дело своего отца, на вопрос следователя, почему он всё ещё носит крест, спокойно ответил: «В угоду властям креста не сниму». В 1934 году 65-летний профессор Передольский был осужден на 10 лет лагерей и через два года погиб на дальневосточных островах... Сделанное этими людьми спасло Новгород от полного запустения, а кроме того, стало поводом для формулирования новой идеи: Великому Новгороду надлежало стать городом-музеем, крупным центром отечественного и иностранного туризма. Программную статью по этому поводу напечатал в 1930-м году ленинградский историк и археолог Михаил Каргер. Идея была не то чтобы новой, но в условиях Советской власти, активно боровшейся с религией и внедрявшей «пролетарские» ценности в понимание культуры, это было довольно смелым поступком. Благодаря поддержке государства, заинтересованного в валютных поступлениях, город стали приводить в порядок, постепенно приготовляя наиболее ценные храмы и музейные экспозиции к широкому туристскому показу. Казалось, наступило время для спокойной и методичной работы, пусть даже под постоянной опасностью ареста. Музейная работа вообще оказалась на некоторое время в центре советской пропагандистской машины. Неисчерпаемый русский энтузиазм и надежда на лучшие времена подогревали и тех, кто свято верил в коммунистические идеалы, и тех, кто с головой ушёл от политики в работу. Кто-то верил в сказку, кто-то жил былью. Рассуждая о судьбах русского социализма, вышеупомянутый историк Сергей Яров отмечает, что его наследники – французские «левые» – в 1968 году вышли на демонстрации с лозунгами: «Будьте реалистами – требуйте невозможного».

Человек, вернувший нам Новгород

В 1929 году на Рюриковом Городище начались раскопки под руководством преподавателя Московского государственного университета Артемия Арциховского. Он происходил из семьи знаменитого русского ботаника Владимира Мартыновича Арциховского. Закончив в 1925 г. истфак МГУ, Арциховский защитил кандидатскую диссертацию по теме «Курганы вятичей», некоторое время руководил археологическими работами при строительстве Московского метрополитена.
Осваиваясь в Новгороде, Арциховский успел сделать доклад о своих раскопках на Городище и курганов у д. Хрепле на заседании Новгородского общества любителей древности (разогнано к 1933 г.). С 1932 г. он разворачивает систематические раскопки в южной части Торговой стороны, на Славенском мысу. Здесь он рассчитывал обнаружить следы древнейшего поселения, а также проверить, действительно ли Новгород был городом ремесленников и купцов.
Раскопки, продолжавшиеся здесь до 1937 года, оказались вполне успешными: почти сразу же была найдена протяжённая каменная стена, которую Арциховский надёжно связал с деятельностью посадника Фёдора. Стена, построенная в 1335 году, была первой попыткой строительства укреплений вокруг всей Торговой стороны. Её фрагменты всё ещё сохраняются на окончании нынешней Ильиной улицы.
Прекрасная сохранность деревянных построек и бесконечное разнообразие предметов материальной культуры вдохновили Артемия Владимировича на продолжение работ, и Новгород навсегда стал его главной археологической базой. Созданная им экспедиция, а также несколько поколений его учеников и последователей составляют основу археологической школы России. В 1939 году именно Арциховский открыл в МГУ первую кафедру археологии и написал первый учебник по этой дисциплине.

Но даже ему было не под силу защитить открытые им памятники от малокультурных советских хозяйственников. Найденная в 1930-х годах каменная стена, от которой Арциховский не решился отломать ни одной плиты для Государственного Исторического музея, была с лёгкостью пущена под ковш экскаватора в 1965 году. Присутствовавшая при этом вандализме «бабушка новгородской реставрации» Любовь Шуляк, как смогла, зарисовала то, что было уничтожено при сооружении котлованов под водозаборные сооружения-отстойники. Читая её отчеты, видишь между строк научного описания невыразимую горечь человека, вынужденного мириться с бездумной жестокостью и невежеством.
Благодаря раскопкам Артемий Арциховский смог во всеоружии подойти к консультированию съёмок фильма Сергея Эйзенштейна «Александр Невский». Возникший в фильме образ Новгорода и его жителей вполне достоверен и убедителен. Вклад Арциховского в развитие знаний о Новгороде настолько велик, что давно уже одна из улиц города должна носить его звучную фамилию. Обращения по этому поводу уже не раз звучали от новгородской общественности. Хочется верить, что хотя бы в юбилейный год городская Дума, наконец, воздаст должное одному из главных творцов приближающейся исторической даты.

«Призвать к порядку»

1927 г. – «Характерно также отметить поведение оппозиционеров (2-3 человека) в г. Новгороде. Присутствуя на собрании актива, они не голосовали ни «за», ни «против» и не воздержались, или перед голосованием из зала просто выходили. Все резолюции требуют призвать к порядку зарвавшихся оппозиционеров и категорически прекратить всякую фракционную работу… По сообщению Новгоркома, в большинстве ячеек задавались вопросы о точном тексте выступления Зиновьева, о причинах неполной информации. Причём отдельные товарищи (ячейка фабрики «Швея») высказали мнения о невозможности судить о выступлении тов. Зиновьева, не имея подробных данных. Такие выступления резко критиковались остальными выступающими».

Из сводки Новгородского губкома ВКП(б) об отношении

партийных организаций к оппозиции.

«Проживающий в Новгороде священник Сифанский 11/VI говорил, что «если в настоящий момент, после Лондонских событий и Варшавских событий, не разыграется война, то она должна быть не позже осени, потому что терпение русского народа от господства коммунистов лопает и даже крестьяне, которые всё чего-то ожидали лучшего от коммунистов, возненавидели их и теперь ожидают только осени, когда начнётся сбор налога, чтобы скорее освободиться».

Из спецсводки НГО ОГПУ о настроении рабочих, крестьян и интеллигенции

в связи с англо-советским конфликтом. 

Годы 1934 – 1940. Зов о культуре на фоне безумия

Составляя в конце 1920-х годов первый советский путеводитель по Новгороду, известный историк и общественный деятель Михаил Муравьёв начал его такими словами: «Связанный удобным сообщением с Москвою и Ленинградом, Новгород доступен для туриста и является городом, с которым следует ознакомиться не потому, что он отличается сильно развитой промышленной деятельностью, не потому, что он является современным умственным или политическим центром, – ничего этого в Новгороде нет – вся его жизнь в прошлом – это город-музей».

В 1930-е годы ситуация начала меняться в сторону «умственного центра». В 1938 году в Новгороде по инициативе академика Бориса Грекова был создан филиал Института истории Академии наук СССР, обеспечивавший научное сопровождение исследовательской и просветительской работы. Несмотря на репрессии рубежа 1920-1930-х годов, воинствующий атеизм и идеологический прессинг, значение Новгорода как сокровищницы древнерусской культуры и искусства открывало возможности для внушительной государственной поддержки научной реставрации и археологических исследований. Этому также благоприятствовал рост национальных тенденций в политическом курсе страны накануне Второй мировой войны.

От Бебеля до Лассаля, через Люксембург

 Если мысленно перенестись в Новгород второй половины 1930-х годов, то можно обнаружить много общего с нынешними приготовлениями к грядущему юбилею. Благодаря мощной государственной поддержке на памятниках архитектуры города и его окрестностей были развёрнуты крупные ремонтно-реставрационные работы. Причём финансирование их увеличивалось с каждым годом: 1935 г. – 87100 руб., 1937 г. – 124000 руб., 1938 г. –  168100 руб., 1939 г. – около 250000 руб. В предвоенные годы ни один памятник архитектуры, стоящий на госучёте в Новгороде, не был разрушен, и даже те храмы, что не попали в число музейных объектов, поддерживались в приличном состоянии.

С 1936 по 1940 годы был проведен комплекс работ по ремонту стен и башен Кремля, который вывел памятник из полуаварийного состояния. Благодаря этим работам в 1939 году в ответ на «Директивные указания СНК РСФСР об обеспечении постоянного наблюдения за сохранностью памятников революции, истории и культуры» Новгородский музей смог рапортовать, что «почти полностью восстановлены и приведены в надлежащий вид памятники Новгорода». 10 объектов культурного наследия были включены в экскурсионные маршруты.

Вместе с реставрационными работами в городе разворачивались всё более масштабные раскопки. Параллельно с московской экспедицией Артемия Арциховского собственные археологические исследования организует Новгородский музей. Под руководством директора музея Александра Строкова и научных сотрудников Владимира Богусевича, Бориса Мантейфеля и Василия Пономарева начинаются раскопки на Ярославовом Дворище (1937 г.), в Кремле (1936, 1938-1941 гг.), а также в Неревском конце. К лету 1941 года площадь раскопок должна была достигнуть 3000 кв. м. Одновременно с полевыми исследованиями налаживается регулярный выпуск «Новгородского исторического сборника», публикуются новые путеводители по городу, брошюры по отдельным памятникам. При богатстве и разнообразии содержания их полиграфическое качество было невысоким. Только сборник 1940 года вышел с хорошей мелованной обложкой – в Новгород попал рулон финской бумаги, захваченный в ходе «зимней войны» 1939-1940 гг.

Похорошевший Новгород принимал всё большее количество туристов. При населении не более 35 тыс. человек его посещали до 82 тыс. туристов в год. Разумеется, перемены касались не только  новгородских древностей. Уже к началу 1920-х годов многие городские улицы получили новые, революционные наименования: Урицкого, 1-го Мая, Нахимсона, Бебеля, Желябова, Люксембург и пр. Чтобы не смущать советских людей видом монархов-самодержцев на монументе «Тысячелетие России», в дни праздничных шествий и митингов его закрывали фанерой и обивали революционным кумачом.

Политические настроения в городе, лишённом крупной промышленности и пролетарской «прослойки», продолжали оставаться весьма оппозиционными. Даже в рабочей среде встречаются следующие факты: в спецсообщении сержанта госбезопасности Миронова от 4 мая 1939 г. говорится, что на первомайской демонстрации новгородских железнодорожников бригадир грузчиков, кандидат ВКП(б) Ларионов, отказывался нести портрет Молотова, говоря: «Я донесу Молотова до моста и брошу…» Когда жене Ларионова предложили нести лозунг, то та также отказалась, заявив, что она лучше будет танцевать.

Болезненно отозвались новгородцы и на начало военных действий в Польше и Финляндии. В 1940 году, при сборе средств на приобретение подарков бойцам Красной Армии, нарядчик кондукторских бригад железнодорожников И.И. Калинин, член ВКП(б), заявил: «На белофинском фронте всего 800 000 бойцов, неужели Советское правительство не может как следует снабдить. Во время германской войны 1914-18 гг. под ружьём было около двух миллионов войска и население никаких подарков не посылало». На судебном процессе 3-го ноября того же года, когда суд удалился на совещание, Калинин сказал: «Кто теперь в тюрьме не посидит, тот не сын родины».

Пакты и факты

 1930-е годы ознаменованы в истории человечества не только началом самой кровопролитной войны, но и первыми попытками мировой культурной общественности объединиться в деле защиты культурных ценностей. Одним из первых шагов в этом направлении стало создание ещё в 1919 году Лиги Наций, в составе которой была образована Международная комиссия по интеллектуальному сотрудничеству, являющаяся предшественником нынешнего ЮНЕСКО. Советский Союз присоединился к Лиге Наций в 1934 году, но был исключён в декабре 1939 г. после нападения на Финляндию. Впрочем, сама Лига прекратила существование почти сразу после окончания Второй мировой войны.

К 1930-м годам оформилось ещё одно мощное движение в защиту культуры, которое связано с именем Николая Рериха. Впервые идеи об охране памятников культуры возникли у Н. К. Рериха ещё на рубеже XIX-XX вв., в том числе после поездок по древностям Новгородской губернии. В 1903 году он писал: «Минувшим летом мне довелось увидать много нашей настоящей старины и мало любви вокруг неё».

В 1929 году Николай Рерих в сотрудничестве с доктором международного права и политических наук Парижского университета Г. Шклявером подготовил проект Пакта о защите культурных ценностей. Вместе с Пактом Н. К. Рерих предложил отличительный знак для идентификации объектов охраны – Знамя Мира, представляющее собой белое полотнище с красной окружностью и вписанными в неё тремя красными кругами.

В апреле 1935 года в Белом Доме Президент США и представители 21 американской республики подписали Договор «Об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников», который принято называть Пактом Рериха. Уже в годы войны в развитие идей Пакта была создана Американо-Русская культурная ассоциация (АРКА, 1942 г.). Среди активных сотрудников были Эрнест Хемингуэй, Чарли Чаплин, Рокуэлл Кент, С. Кусевицкий, В. Терещенко.

И всё же окончательным документом мирового сообщества по сохранению культурных ценностей считается принятая в 1972 г. «Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия». Именно благодаря ей началось формирование списка объектов Всемирного наследия. На сессии ЮНЕСКО в декабре 1992 г. в список Всемирного наследия после двухлетнего номинирования были внесены 37 «исторических памятников Новгорода и его округи».

Кстати, в последнее время деятельность ЮНЕСКО по защите культурного наследия наконец-то перешла в активную фазу. На прошедшей недавно в испанской Севилье 33-й сессии состоялось шумное исключение из Списка Всемирного наследия объекта под названием «Долина реки Эльбы». Оказывается, власти Дрездена решились «обновить» уникальный культурный ландшафт XVIII века новым четырёхполосным мостом. Что ж, мостом можно будет пользоваться с 2011 г., но вот мирового престижа и туристского потока у Дрездена больше не будет. На этой же сессии ЮНЕСКО были высказаны серьёзные опасения за российские Ярославль и Петербург, где в погоне за излишней высотностью воссоздаваемого Успенского собора и намерением построить «газоскрёб» на Охте также маячит перспектива исключения из Всемирного наследия. Пожалуй, новгородцам тоже стоит быть бдительными и, проходя через исторический центр, оглядываться вокруг: а не попадет ли Великий Новгород в «чёрный список» ЮНЕСКО из-за какой-нибудь нелепицы?

Дух «Святой Руси»

1930-е гг. – «На фоне безумия, организованного и действующего полным ходом в большевистской России, ту гостеприимную и спокойную страну, которую описывали довоенные путешественники, теперь уже не узнать. И всё же, то тут, то там, в местах, избежавших промышленных и политических потрясений последних пятнадцати лет, сохраняется романтический дух «Святой Руси». Одним из таких мест, как мне показалось, является Новгород… Город назван Великим Новгородом, чтобы отличить его от выскочки Нижнего Новгорода».

Роберт Байрон (Великобритания). «Сначала Россия, потом Тибет»

1933 г. –    «Зов о культуре, зов о мире, зов о творчестве и красоте достигнет лишь ухо, укрепленное истинными ценностями. Понимание жизни как самоусовершенствования во благо народное сложится там, где твердо почитание природы. Потому Лига Культуры среди основной просветительной работы должна всеми силами истолковывать разумное отношение к природе как источнику веселого труда, радости мудрой, непрестанного познавания и творчества».

Николай Рерих. «Боль планеты»

Годы 1941 – 1946. Разрушение и осквернение

Самые горькие и невосполнимые потери в истории Великого Новгорода приходятся на 1941 – 1944 годы. Захваченный фашистами на исходе второго месяца Великой Отечественной войны город пережил настоящий Апокалипсис за два с половиной года. В период оккупации утраченными оказались не только древние храмы, старинные здания, мосты и другие приметы прежнего Новгорода: погибло почти всё его население. 20 января 1944 года никто из жителей города не вышел навстречу победоносным советским воинам. Обойдя заминированные улицы, солдаты не нашли ни одного дома, где можно было бы разместиться. Они разбили палатки прямо на снегу, на месте вырубленного немцами Кремлёвского парка. Помимо военных потерь, с территории коренной Новгородчины были угнаны в неволю свыше 166 тысяч человек. По численности это почти всё взрослое население современного города.

«Невозможно стереть с лица земли»

«Не снится это мне сейчас, не бредится,

Иль это впрямь вершится Страшный суд.

Фашисты бьют по Спасу на Нередице,

Какой уж день фашисты бьют…

И ангелы взлететь не в состоянии,

Распластывают крылья вдоль стены.

И мученики в нимбовом сиянии

На муки вновь и вновь обречены».

Михаил Матусовский, 1976 г.

«Нет надобности говорить о значении городов, подобных Новгороду, с их древними памятниками. Это – драгоценное наследие нашей истории. Тем сильнее был гнев нашего народа, когда стало известно о разрушении и осквернении города вторгшимся врагом. Иначе как сознательным надругательством нельзя назвать то, что сделали в Новгороде немецко-фашистские захватчики в тупой и бессильной злобе к русскому народу и его культуре…

Но Новгород невозможно стереть с лица земли, как и со страниц истории. Он был и навсегда останется великим памятником русской истории и русской культуры».

Н.Г. Порфиридов. Древний Новгород. 1947 г.

В августе 41-го

   Первые бомбёжки Новгорода начались уже в июльские дни 1941 г. Невероятная скорость, с которой война продвигалась на восток, вскоре заставила военных и мирное население заняться устройством противотанковых рвов и заграждений на западных окраинах города. Древний вал от Белой башни до Санкт-Петербургской улицы покрылся окопами, траншеями и блиндажами.

    Начавшаяся эвакуация музейных коллекций велась самыми быстрыми темпами при всемерном содействии военных и гражданских властей. Два вагона с ценностями сумели уйти в г. Киров ещё в июле, а последние баржи с крупногабаритными предметами, такими как Сигтунские и Корсунские врата Софии и колокола Звонницы, покинули город уже перед самым оставлением города. Героические усилия музейных работников – Н.Г. Порфиридова, В.А. Богусевича, Б.К. Мантейфеля и других – по спасению шедевров национального значения были отмечены приказом наркома просвещения СССР с объявлением благодарности руководству музея и его отделов.

    После успешного контрудара под Сольцами в середине июля немецко-фашистские войска на короткое время приостановили «генеральное» наступление на Ленинград, дожидаясь выхода на  Лужский рубеж основных сил группы армий «Север». Но уже 15 августа Новгород был атакован силами 2-х пехотных дивизий при поддержке танков, авиации, артиллерии. Им противостояли около полутора тысяч бойцов танковой дивизии полковника И.Д. Черняховского. Вооружение их состояло в основном из стрелкового оружия и снятых с танков пулемётов. Единственным резервом были два танка КВ и пять БТ-7.

    Бои за город продолжались до 19 августа, когда немцам удалось захватить плацдармы на Торговой стороне и сопротивление стало невозможным. Наши войска с серьёзными потерями отошли за Малый Волховец и буквально «вцепились» в его восточный берег. Предпринятая 24 августа попытка освободить город контратакой закончилась неудачей, но именно здесь совершил бессмертный подвиг политрук Александр Панкратов, накрывший своим телом амбразуру пулемётного дзота.

Зато и фашистам дальше продвинуться не удалось. Линия фронта здесь стабилизировалась и закрепилась на долгие два с половиной года. Это значительно усложнило немецкому командованию дальнейший план действий на подступах к Москве, ведь вместо «сухого» пути в направлении Валдай–Бологое–Калинин они были вынуждены продвигаться по заболоченным и озёрным краям к юго-востоку от Старой Руссы.

     Разрушения Новгорода в период его захвата последовательно описывал Василий Пономарёв – внук археолога и краеведа Василия Передольского, пострадавший от репрессий в 1930-х годах и по разным причинам оставшийся в оккупированном городе. По его данным, опубликованным в «Ежегоднике Новгородского музея» за 2005 г., в течение пятидневных боёв за город фашисты подвергли серьёзной бомбёжке и разрушили западную часть Софийского собора, южную половину домика XVII в. при Звоннице; сильные повреждения получил храм Спаса на Ильиной улице.

    Начавшийся после отступления наших войск пожар на Торговой стороне причинил гораздо большие бедствия. Сгорели церкви Прокопия, Жён Мироносиц, Св. Георгия, Св. Климента, Св. Дмитрия Солунского, Св. Никиты и многие другие. Начавшиеся с сентября 1941 года обстрелы города советской артиллерией стали причинами гибели невывезенных музейных коллекций. От попадания снарядов в церковь Иоанна на Опоках там начался пожар, в котором сгорели десятки тысяч музейных предметов, в том числе около трёх тысяч икон и весь музей Передольского. Второй печальной потерей стал замечательный иконостас XVIII в. в Знаменском соборе, также сгоревший после попадания снарядов в его восточную часть. Самый плачевный вид уже осенью 1941 года имела ц. Спаса на Нередице, которую обе стороны использовали для пристреливания. В конце войны у неё сохранилось лишь до 50% кладки и всего 15% живописи конца XII века. Так погибал город-музей…

В январе 44-го

Вот в каких выражениях описывает подготовку к наступательной операции в начале 1944 г. Почётный гражданин Новгорода № 1 Иван Тимофеевич Коровников: «Готовя освобождение Новгорода … политорганы, партийные и комсомольские организации частей и соединений поработали над тем, чтобы воспитать у бойцов высокий наступательный дух, необходимый для разгрома врага, обладавшего сильными огневыми средствами и мощными укреплениями, созданными в течение нескольких лет и развитыми на всю оперативную глубину… Политработники рассказывали бойцам о вражеских делах, о зверствах, творимых фашистами на оккупированной территории, которую предстояло освободить. Зачитывались официальные акты, демонстрировались фотографии, оглашались признания пленных гитлеровцев, заслушивались рассказы партизан – новгородских старожилов. Могучим призывом к отмщению звучали оглашаемые на ротных и батальонных собраниях сведения о замученных в гитлеровских тюрьмах десятках тысяч жителей Новгородской и Псковской областей».

Операция по освобождению Новгорода началась в ночь на 14 января 1944 года. После почти двухчасовой артподготовки наши войска перешли в наступление к северу от города, и к концу дня в условиях сгустившегося тумана и снегопада вышли на восточный берег реки Питьба. Южнее Новгорода, под покровом ночи, с неожиданного для немцев направления у сёл Троица и Береговые Морины на крутой ильменский берег также десантировались наши части, поддержанные двумя батальонами аэросаней.

С 15 января немецкое командование подтянуло резервы и, пользуясь ухудшившейся погодой, активизировало контратаки. На помощь нашим войскам пришли безотказные самолёты ПО-2 – «русс-фанер», как их пренебрежительно называли немцы. Вскоре долговременная оборона противника к северу от Новгорода была прорвана, да и дорога Новгород – Шимск оказалась под контролем наших частей. К исходу 18 января все магистральные направления от Новгорода, за исключением Лужского, были в руках Советской Армии. В ночь на 20 января начался долгожданный штурм Новгорода. В 11 ч. 25 мин. того же дня офицеры А.П. Швагирев и В.А. Николаев водрузили красное знамя над стеной Кремля у Софийской Звонницы. Так завершился первый этап Новгородско-Лужской операции.

Вошедшие в центр Новгорода советские воины видели перед собой лишь заснеженные груды развалин, руинированные стены Кремля и древних церквей. Из 2345 довоенных жилых домов для жилья были частично пригодны лишь 40. Чрезвычайная Государственная Комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков установила, что городу причинён ущёрб в размере 11 миллиардов 226 миллионов рублей.

Тот самый Давыдов

 Среди звонких фамилий полководцев и героев Великой Отечественной войны не так уж часто звучат имена тех, кому пришлось исполнять свой долг не с винтовкой и планшетом в руках, а заниматься восстановлением того, что было разрушено жестокой войной. Причём усилия и профессионализм этих людей порой обретали черты не меньшего героизма, да ещё проявленного на фоне «внутренней» войны с подозрительной и классово чуждой интеллигенцией.
В числе таких людей нужно обязательно вспомнить Сергея Николаевича Давыдова (1902-1977 гг.). В 1945 году он был направлен в Новгород для организации специальной научно-реставрационной производственной мастерской (СНРПМ), которую он возглавлял в самые первые нелёгкие годы. Будучи высокообразованным специалистом и знатоком архитектуры, Давыдов сумел собрать вокруг себя тот самый «костяк» реставраторов, который начал энергичное возрождение шедевров древнерусского зодчества, обеспеченное высоким научно-методическим уровнем. Его личными усилиями в мастерской появилась основательная библиотека, началось формирование научного архива. Из-под пера Сергея Николаевича вышли первые обобщающие публикации о реставрации Новгородского кремля и других важнейших объектов восстановительных работ. После печально известного «ленинградского дела» Давыдов оказался в ссылке, а затем вернулся в Ленинград, где и похоронен на Шуваловском кладбище.

Годы 1947 – 1953. Планы на возрождение

Испепелённый войной Новгород терпеливо ждал решения своей участи, пока в город потихоньку возвращались рассеянные по округе жители. Если к 1 июля 1944 года в городе проживало не более 3700 человек, то уже в январе 1945-го, спустя ровно год после освобождения, новгородцами числились 11185 человек. Подарком освобождённому городу стало решение Президиума Верховного Совета СССР за подписью М.И. Калинина от 5 июля 1944 года, которым Новгороду присваивался статус областного центра. Хотя, как поговаривают старожилы, всерьёз рассматривался и вопрос о помещении центра области в Боровичах, практически не пострадавших от войны. В сентябре 1944 г. Совет Народных Комиссаров выпустил постановление «О мероприятиях по восстановлению города Новгорода». Благодаря этому документу был создан строительно-монтажный трест «Новгородстрой» и другие специализированные организации, началась массовая поставка стройматериалов, транспорта, рабочей силы. Правительство даже выделило Новгороду энергопоезд мощностью 1000 киловатт, вышедший на полную мощность к 1946 году.

Идеи и впечатления

1949 г. – «Мы считаем неправильной идею некоторых архитекторов, чтобы всё новое жилищное строительство делать по простейшей архитектуре новгородских зодчих конца XVIII и начала XIX века. Это значит, дома должны быть низкими, с простенькими фасадами, с узкими окнами, низкими потолками, которые мало отвечают требованиям современных людей. Мы же должны создать все удобства для тружеников социалистического общества».

Из выступления первого секретаря горкома и обкома ВКП(б) М.Н. Тупицына на VII городской партийной конференции.

1950 г. – «Новгород в тысячу раз дороже тех тихих часов, проведённых в поезде из Ленинграда, который полз сквозь бесконечные хвойные леса … Современный Новгород – тихий уголок. Мы остановились в новом отеле, в котором около сорока номеров, очень чистом, построенном после войны, с красивым видом на Волхов и собор… В дни своего расцвета Новгород был средневековой купеческой республикой, равной Любеку, Генуе или Антверпену. Это было место встречи купцов всех стран от севера до юга и от запада до востока».

Мэри Келли (супруга посла Великобритании в СССР Дэвида Келли). «Зеркало России».

По Щусеву и без

Уже ко второй половине 1944 года стало очевидно, что темпы строительства жилья не успевают за ростом населения. Прибывающие из эвакуации люди занимали наспех приспособленные под жилье башни кремля, обживали церкви и руины, селились в землянках в валу Окольного города.

Поиски решения жилищной проблемы стимулировали разработку генерального плана восстановления города. Его схема была утверждена постановлением СНК РСФСР 28 марта 1945 г. Руководил разработкой генплана академик А.В. Щусев, известнейший в стране архитектор, начинавший как церковный зодчий (церковь-памятник на Куликовом поле, обитель в Овруче, Троицкий собор в Почаевской лавре, Марфо-Мариинская обитель в Москве), а затем создавший несколько шедевров гражданской архитектуры (здание Казанского вокзала в Москве, мавзолей Ленина, гостиница «Москва»).

Щусев был хорошо знаком с Новгородом, вдохновлявшим его на творчество ещё в дореволюционные годы. Поэтому он заложил в основу генплана  идею города-музея. Кремль предстояло передать музею, все старинные здания отреставрировать, планировку города в исторической части оставить неизменной. Общая численность новгородцев, по его представлениям, не должна превышать 50-60 тысяч, а масштаб застройки древнего города предусматривался в 2-3 этажа. Новгород должен был стать городом, хранящим свои древности для реставраторов и археологов, открытый и уютный для туристов.

По мнению партийного и советского руководства, излишнее преувеличение роли «древней архаической архитектуры» лишало город перспективы развёрнутого строительства социализма. Первой уступкой Щусева стало согласие на размещение на площади Победы (Софийской) здания Дома Советов, к которому со стороны вокзала должен был подходить широкий проспект Сталина.

И здесь грянуло «ленинградское дело» – новый политический процесс над «изменниками Родины», в основном руководителями Ленинградской области, а также партийными и советскими руководителями – выходцами из Ленинграда. В Новгороде под репрессии попали первый секретарь обкома ВКП(б) Г.Х. Бумагин, председатель облисполкома П.П. Еремеев и многие другие.

Новое руководство области недолго церемонилось с «планом Щусева», тем более что самого Алексея Викторовича не стало 24 мая 1949 года. Уже к лету того же года архитектурные и демографические планы изменились до неузнаваемости: городу предстояло войти в фазу развёрнутого промышленного строительства с населением около 100-120 тысяч человек. Соответствующим должен был стать и облик центральных улиц: грандиозный Дом Советов (1954-1959 гг.) ознаменовал начало перемен. Дальнейшая застройка в стиле «сталинской» архитектуры развернулась по осям древних улиц, ставших Ленинградской, Комсомольской, Советской и др. Город  стремительно превращался в набор типовых зданий с приукрашенными фасадами. Не за горами было время железобетонных коробок с «экономичными» квартирами и безликой наружностью.

Заговорившая земля

Пока решался вопрос, каким быть возрождённому городу, археологи торопились проникнуть в глубь культурных отложений на обширных незастроенных пустырях. Уже в 1947 году раскопки под руководством Артемия Арциховского возобновились на Ярославовом Дворище, а также на Чудинцевском раскопе – там, где позднее вырастет Дом Советов.

В 1951 году раскопки переместились к северу от Кремля, на Дмитриевскую улицу, где в древности существовал Неревский конец. По планам Арциховского, этот сезон должен был стать последним перед переносом раскопок в другие древнерусские города. Но... вмешалась госпожа Удача. На этот раз её звали Нина Акулова, бережливые руки которой извлекли из щели между плахами мостовой XIV века плотный свиток бересты.

Грамота № 1 оказалась невероятно большой и содержательной. Это была переписка братьев Есифа и Фомы, которые ещё не раз встретились археологам в слоях этого времени на Неревском раскопе. Текст представляет собой роспись доходов с ряда сел – позёма и дара – получаемых неким Тимофеем и Фомой. Сами названия сёл тоже примечательны, поскольку происходят от имён владельцев: Лутьян, Семен, Василий, Овсей, Шадра, Осип, Ошва, Гафан, Бабины, Харьян и др.

Так случилось чудо: из усадеб древних новгородцев началась «прямая трансляция» их жизненных ситуаций в сегодняшний день. Помимо научного значения в этом был и глубокий символический смысл, ведь для нового населения возрождённого Новгорода было, есть и будет крайне важно иметь прочную связь с коренными жителями этих мест. Только так город может выбрать себе правильную судьбу и по праву считаться историческим центром России.

Годы 1954 – 1960. Первый юбилей

Если бывают праздники заслуженные, то празднование 1100-летия Новгорода в 1959 году точно было одним из них. Жители города, в кратчайшие сроки восстановившие городское хозяйство, отработавшие сотни тысяч часов на субботниках по разбору руин и благоустройству, с нескрываемой радостью отмечали исторический юбилей возрождённого Новгорода. А город действительно становился Новым. По-прежнему прибывало его население, заселяя всё новые кварталы вокруг древнего вала. И в центре города, и на его уличных магистралях быстро росли заводские корпуса, полностью меняя провинциальный лик. В 1954 году через Волхов перекинулся новый просторный мост, названный в честь Александра Невского. Вот только многое из того, что появлялось, увы, стирало черты старинного Новгорода, чудом сохранявшего до войны свои приметы и памятники. Исчез древний Фёдоровский ручей, засыпанный при прокладке Московского шоссе, оказались срезаны многие участки крепостного вала, при этом безжалостно разбирались остатки каменных проездных башен XIV века. Вновь начались переименования улиц и площадей. Новгород постепенно забывал себя вместе с новыми горожанами, знавшими его только таким, послевоенным.

«С каждым годом растёт спрос»

1959 г. – «На предприятиях города освоено свыше 200 видов новой продукции, в том числе электроизмерительные приборы, различные типы трансформаторов и конденсаторов, запасные части к тракторам, узлы для текстильных машин, сборный железобетон, мебель, швейные и трикотажные изделия и другие виды продукции. С каждым годом растёт спрос как внутри страны, так и за её пределами, на продукцию, выпускаемую новгородскими заводами и фабриками. Продукция, изготовленная новгородскими предприятиями, экспортируется более чем в 20 стран мира. Изделия с новгородской маркой экспонировались на выставках в Нью-Йорке и Брюсселе, демонстрируются на Всесоюзной выставке достижений народного хозяйства в Москве. Теперь древний Новгород известен не только своими историческими памятниками, но и современной промышленной продукцией».

Из доклада секретаря Новгородского обкома КПСС А.Г. Федорука на сессии областного Совета депутатов трудящихся,  посвящённого 1100-летию Новгорода.

«Однако археологические исследования показали, что культурные слои в современном Новгороде не восходят далее IX века, когда город впервые появляется на страницах наших летописей. Наиболее ранней датой письменных свидетельств о Новгороде является 859 год. Тогда, по «Никоновской летописи», «въсташа Словене, рекше Новгородци… на Варяги и изгнаша их за море…».

М.Н. Тихомиров. «Великий Новгород в истории мировой культуры».

Меняющийся город

К началу 1950-х годов стало очевидно, что темпы и качество реставрационных работ на памятниках Новгородского кремля не устраивают ни новгородские власти, ни руководство страны. Стены и башни по-прежнему стояли в ветхом виде со следами снарядов и бомб, так же, как и большинство зданий внутри Кремля. В 1952 году в порядке эксперимента реставрация большого участка стены между башнями Спасской и Кокуй была поручена Центральным научно-проектным реставрационным мастерским (г. Москва). В Новгороде появился молодой и энергичный архитектор Алексей Воробьёв, сумевший в короткий срок разработать проект реставрации и воплотить его в жизнь с помощью новгородских реставраторов. После этого ЦНПРМ получило госзаказ на полный проект реставрации и благоустройства Новгородского кремля, который был закончен к 1954 году.
Проект был действительно хорош. Над его разработкой поработали и учёные-архивисты, собравшие максимум информации по истории Кремля, и архитекторы, исследовавшие памятник в натуре. Многие решения этого проекта, к сожалению, не реализованы до сих пор. Например, не восстановлены главные башни Кремля, стоявшие над центральным проездом, не открыт проход сквозь Кремль с юга на север, через башни Спасскую и Владимирскую. Тем не менее, к 1959 году основные работы по вычинке и реставрации кирпичных стен были закончены, восстановлены верхние части башен и шатры над ними, практически все здания внутри Кремля были отремонтированы и заняты учреждениями культуры.

 Летом 1959 года важной частью празднования 1100-летия Новгорода стало обводнение кремлёвского рва, выполненное за счёт установки мощных насосов. До сих пор многие новгородцы вспоминают красивейшую панораму Кремля с отражающимися в воде крепостными контурами. Вот только к осени того же года воду пришлось спустить, потому что она «зацвела» и начала заболачиваться.
Помимо Кремля к 1959 году были отреставрированы и другие ценнейшие памятники новгородской архитектуры, такие, как церкви Спаса Преображения на Ильине, Фёдора Стратилата на Ручью, Благовещения на Мячине, Никольский собор, Георгиевский собор Юрьева монастыря и многие другие. Благодаря возможности полно исследовать древние строительные технологии и приёмы – а этому способствовали военные разрушения – новгородские реставраторы стали одними из самых компетентных специалистов в своём деле. Возникло уникальное явление – новгородская реставрационная школа, одарённая такими известными мастерами, как Любовь Шуляк, Тамара Гладенко, Григорий Штендер, Леонид Красноречьев. В 1958 году был преобразован и Новгородский музей, получивший статус государственного историко-архитектурного музея-заповедника.

Так уравновешивались за счёт развития историко-культурной сферы неизбежные потери от стремительной индустриализации города и роста его населения. За послевоенный период в Новгороде были построены 39 промышленных предприятий, а население к началу 1960-х годов достигло 76,5 тысячи человек. Через город прошла вновь построенная автострада Москва – Ленинград, а с соседними городами и районными центрами Новгород связали авиалинии. Как сказано в одном из изданий, посвящённых 1100-летию города: «От дореволюционной Новгородской губернии с малограмотным населением, нищими деревеньками и полуголодными крестьянами давно уже ничего не осталось».

Годы 1961 – 1967. Время «оттепели»

Наступившее в 1960-е годы «потепление» в политическом климате страны отозвалось в Новгороде не только партийными призывами о возвращении к ленинскому курсу социализма, но и общим оживлением культурной жизни, проявлением маргинальных, то есть живущих «на полях» общества, людей.

К их числу можно отнести художника Семёна Пустовойтова, поселившегося в Новгороде с 1951 г. и избравшего объектом творческого поклонения новгородские храмы, всё ещё раздражавшие безбожную власть. Не менее независимо и аполитично вели себя многие новгородские реставраторы и музейщики, с невероятным упорством и определённым риском предававшиеся изучению и сохранению церковной архитектуры и, говоря шире, духовной культуры русского народа дореволюционной поры.

Под натиском советской интеллигенции, в среду которой в то время влились такие крупные учёные и деятели культуры, как Дмитрий Лихачёв, Николай Воронин, Леонид Леонов, Георгий Свиридов, Борис Пиотровский и многие другие, в 1966 году в Советском Союзе появилась по-настоящему действенная общественная организация – Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК). В воззвании учредительного съезда ВООПИиК говорилось: «Пропаганда памятников культуры должна заключаться в том, чтобы народ понял, что он хозяин этих ценностей, что он должен их беречь. Нужно помочь осознать ценность этих сокровищ, воспитать в народе горделивое чувство, кровную связь с творцами этих сокровищ, рассказать о значении и красоте памятников, вести их пропаганду». Легче всего реализовывать такую программу было в Новгороде - городе масштабных археологических раскопок и уникальных реставрационных работ.

Шестидесятые

Вызванный празднованием 1100-летнего юбилея города всплеск интереса к истории и культуре Новгорода продолжал набирать силу и в 1960-е. Этому способствовало появление новых средств пропаганды: с 1960 года в городе начала вещание на ультракоротких волнах радиостанция «Новгород», а количество точек радиотрансляции достигло к 1964 г. 16,3 тысячи. Рядом с Ярославовым Дворищем в небо взметнулась 160-метровая ажурная телевышка, а количество телеприёмников у горожан к середине 1960-х достигло 10 тысяч. Благодаря проложенной кабельной магистрали Москва –Ленинград «по ящику» можно было смотреть не только столичные программы, но и получать «картинку» из Ленинграда, Киева, Риги, Таллина и даже из некоторых городов Западной Европы.
Расширилась и сеть кинотеатров: к июню 1963 года их стало три, причём новёхонький кинотеатр «Россия» был в диковинку – широкоэкранный. Большим спросом у новгородцев пользовался театр, разместившийся в здании бывшего Епархиального дома (совр. филармония). Там же в Кремле, в бывшей церкви Входа в Иерусалим разместились правление и лекционный зал Всесоюзного общества «Знание».
У областного руля власти в те годы встал новый человек – Владимир Николаевич Базовский. До того, как занять пост первого секретаря обкома партии, он успел повоевать на фронтах Великой Отечественной, поработать в партийной организации Ленинграда и в аппарате ЦК КПСС. Базовский возглавлял область до 1972 года и оставил о себе хорошую память как грамотный руководитель и порядочный человек. Впоследствии он служил послом в Болгарии, Венгрии, возглавлял Главное управление государственного таможенного контроля при Совете Министров СССР.
Прошедшее в 1965 году празднование 20-летия Победы стало новой традицией широкого народного праздника «со слезами на глазах». К этому дню в Новгородском кремле загорелся «Огонь вечной славы», а на только что построенном химическом комбинате «Азот» под руководством Николая Орлова появился первый поисковый отряд «Сокол», занявшийся нелёгкой и всё ещё неофициальной миссией сбора останков сотен тысяч красноармейцев, оставшихся в новгородской земле после войны.
Ликвидация тяжёлых последствий войны велась и на других направлениях. С 1962 года реставраторы приступили к сбору фрагментов фресковой живописи из руин церкви XIV века Спаса на Ковалёве. Первые опыты показали, что значительное количество композиций поддаётся склеиванию, и с тех пор восстановление фресок стало неотъемлемой частью работ по спасению новгородского культурного наследия. За прошедшие десятилетия удалось собрать многие живописные образы из Ковалёвской церкви, Спаса на Нередице, Успения на Волотовом поле, а заодно и обессмертить имена тех, кто занялся этим благородным трудом в далёкие 1960-е, как, например, Александр Петрович Греков.
В 1966 году город постигло серьёзное стихийное бедствие: после многоснежной зимы и быстрой весны Волхов поднялся до отметки 22 метра и затопил берега. Вода плескалась у стен Кремля, на Ярославовом Дворище, заливала цеха полупроводникового завода, не слишком умно построенного на самом берегу Торговой стороны. Три дня Волхов вообще тёк вспять, словно вспоминая древние летописные времена.

Деревянное зодчество

В 1960-х в южных окрестностях Новгорода появился новый музейный объект, без которого сейчас уже немыслимо полноценное знакомство с нашим городом. О создании музея народной новгородской архитектуры специалисты начали говорить ещё в конце 1950-х, предлагая установить некоторые уцелевшие деревянные храмы, часовни и избы в южной части Кремля. Тогда эта форма сохранения хрупкого деревянного наследия Руси начала набирать популярность в музейных проектах Костромы, Суздаля, Архангельска, Иркутска. Появился и музей «Кижи», задавший тон в реставрационном деле.
Первый вариант показался новгородцам неудачным из-за недостатка площади в Кремле. И тогда появилось другое решение: отвести под новый музей 50 га земли на так называемой Орловской мызе в южных окрестностях города, возле Юрьева монастыря. Правительственное решение о создании нового музея появилось в январе 1964 г., а уже в июне того же года городской Совет депутатов трудящихся утвердил принципы создания заповедника образцов народного деревянного зодчества.
К нашему общему счастью, заниматься созданием музея поручили Леониду Красноречьеву, тверичу по месту рождения, но новгородцу по духу. Его знаниям плотницкого мастерства, упорству в работе и твёрдости в выполнении намеченных планов уже тогда не было равных. Ещё в 1959 году он начал вынашивать идею такого музея и разработал в кратчайшие сроки талантливый и одновременно скрупулёзный проект «Витославлиц». Этому названию около тысячи лет, поскольку село с таким именем, стоявшее на месте нынешнего музея, впервые упоминается ещё в 1130-е годы.
Первым объектом музея стала церковь Успения Богородицы из поозерского села Курицко, датируемая концом аж XVI века! Её шатровый контур закрепил визуальный образ будущего музея и стал настоящим украшением южной новгородской округи. С тех пор музей заполнился храмами, избами, мельницами и амбарами со всей Новгородской области, но и до сих пор от намечавшихся 70 построек сохранено не более половины. К сожалению, многие потенциальные объекты музея сгнили и разрушились в обезлюдевших деревнях и сёлах Новгородчины, но то, что удалось сделать Красноречьеву и его последователям, хранит для потомков наглядные образцы и родные традиции тысячелетней жизни русского народа.

 «Новое и старое»

1967 г. – «Новое и старое живут рядом. В соборе Софии («премудрости божией»), видимо, единственном каменном здании XI века из сохранившихся на территории РСФСР, автоматы следят за работой станции кондиционирования воздуха. На поросшем соснами островке, где в незапамятные времена славяне-язычники приносили жертвы громовержцу Перуну, шумит туристский лагерь. Под куполом собора Николы на Ярославовом Дворище разместился планетарий. Рабочие завода стеклотканей обедают в древней монастырской трапезной… Парни и девчата в овеянном легендами Юрьеве монастыре учатся специальностям электромонтажников, сборщиц и токарей… Бывшая Петербургская, ныне Ленинградская, улица стрелой нацелена на Софийский собор – таков был замысел прежних строителей. А перспективу проложенного на пустыре проспекта Карла Маркса замыкает с одной стороны новый вокзал в древнерусском стиле, с другой – широкоэкранный кинотеатр «Россия», по обе стороны от которой средневековый городской вал.
Кажется, историей напоен сам воздух Новгорода…»

Г. Нарышкин.
Из текста к фотоальбому «Новгород»

Годы 1968 – 1974. Наживные вещи

Пока человечество штурмовало космос и готовилось высадиться на Луне, новгородцы продолжали осваивать пространство вокруг исторического центра Новгорода. Начавшееся в 1961 году строительство химического комбината (первую продукцию дал в 1967 г.) стало толчком к резкому увеличению численности населения города и росту темпов жилищного строительства. Чтобы обеспечить новгородские семьи благоустроенным жильём, в 1964 г. в Новгороде был запущен домостроительный комбинат на основе производства крупных панелей, способный обеспечить до 35 тыс. кв. м жилья в год.

В июне того же года на пустыре за железной дорогой был заселён первый 80-квартирный дом. По просьбе новосёлов, трудившихся  на строительстве химкомбината, улице дали имя известного русского химика – Д.И. Менделеева. Так началась история Западного района города. Активный рост городской застройки и необходимость обеспечения горожан транспортной инфраструктурой, а также  социально-бытовыми объектами заставили городские власти заняться разработкой нового генерального плана города. За него взялась архитектурная мастерская № 4 столичного института «Гипрогор». В октябре 1966 года новый генплан развития Новгорода на 25 лет вперёд  был утверждён Советом Министров РСФСР и начал воплощаться в жизнь.

Вдоль и поперёк

Заглянем в Новгород рубежа 1960-1970-х годов, чтобы оценить масштабы перемен в городской планировке и застройке. Сделать это совсем нетрудно при помощи книг И.И. Кушнира, начавшего проектировать городскую застройку ещё в 1947 году и долгое время занимавшего должность главного архитектора Новгорода.
Основные перемены происходили в это время к западу от линии железной дороги, где стремительно росли кварталы панельных домов. Главными уличными магистралями Западного района стали проспект Мира и улица Ломоносова, соединённые с центром города Григоровским шоссе и улицей Нехинской. Транспортной загвоздкой этих улиц уже тогда были железнодорожные переезды, один из которых в 1977 году исправили устройством виадука. Район вдоль реки Веряжи первоначально планировалось превратить в зону отдыха с устройством парка и даже катанием на лодках.
Прокладка Псковской улицы предполагала постепенный снос частного сектора вдоль левой стороны улицы и её
3-этажную застройку после выноса аэропорта. На правой стороне планировалось не только строительство многоэтажек, но и общественного центра с клубом на 300 мест, кинотеатром на 400 мест, библиотекой на 100 тысяч томов. Другой магистралью этого района должна была стать улица 8 Марта, сразу же заложенная на ширину 62 метра.
На Торговой стороне основными кварталами застройки стали Донецкий жилой район и Деревяницы. Здесь осями планировки выступили река Волхов и улица Студенческая, отделяющая парковую зону от жилых кварталов. Рядом со стадионом «Электрон» планировалось строительство ещё одного кинотеатра.

Описывая градостроительные решения, Илья Иосифович Кушнир сам признаётся, что почти во всех вновь заложенных районах изначально наблюдались серьёзные недостатки. К ним он относил «отсутствие необходимой живописности, силуэтности застройки, связи с природным ландшафтом. Теряются характерные особенности новгородского зодчества». К числу фатальных потерь этого времени можно отнести стирание границы между историческим ядром города и его новым окружением. Выглядывающие из-за вала XIV века панельные пятиэтажки кого угодно заставят усомниться: «ужели это средневековый город?» Несчастная река Гзень, ставшая естественным стоком городских нечистот и промышленных сбросов, была буквально «похоронена» властными решениями начала 1970-х годов, обрекшими её на постепенную засыпку.
Всего за два десятилетия лик древнего Новгорода изменился до неузнаваемости. Зато стал родным и знакомым для тех, кто приехал в это время в Новгород на ударную комсомольскую стройку – производственное объединение «Азот», или просто перебрался в областной центр для обустройства своего быта и лучшего будущего для детей. Что тут поделаешь, вздохнёт коренной новгородец, Новгороду не впервой менять своё население и судьбу. Лишь бы стояла Святая София и не рушились кремлёвские стены, а знание прошлого города и любовь к его старине – вещи наживные.

Засыпанное «окно в Европу»

В середине 1960-х годов установилось долгожданное согласие между городскими властями и Новгородской археологической экспедицией МГУ. До этого московские археологи увозили свои находки в столичные музеи, где до сих пор хранятся многие коллекции из раскопок 1950-х годов, в том числе первые 222 берестяные грамоты.
Добрые отношения и сотрудничество удалось наладить благодаря личным контактам тогда уже начальника экспедиции Валентина Янина и председателя горисполкома Евгения Андреева. Совместными усилиями они сумели выработать «кодекс поведения» застройщиков города и археологов. Результатом этого стало беспрецедентное решение Исполкома горсовета от 7 августа 1969 г., которым впервые в практике городской жизни заказчиков новых зданий в исторической части города обязали проводить опережающие раскопки.
Появление «новгородского» порядка застройки исторического центра города со временем распространится на более чем 100 городов Российской Федерации. Увы, к этому времени около 55% уникального культурного слоя Новгорода уже было безвозвратно утрачено за годы послевоенного строительства. А на некоторых объектах, таких, как строительство гостиницы «Россия», археологи торопливо исследовали ещё не нарушенные сваями следы существования древнего Готского двора. Трёхлетние раскопки на площади в 180 кв. м дали ценнейшую информацию по истории резиденции немецких купцов, торговавших в Новгороде различным импортом. Среди более чем 1200 находок и обломки рейнской керамики, и ювелирные украшения западных мастеров, и шахматные фигурки, и даже берестяная грамота на латинском языке. Аналоги многих предметов известны во Франции, Англии, Италии.
Особо важной находкой стали каменные руины, примыкавшие к остаткам деревянного амбара. Судя по характеру кладки и размерам постройки, археологи сделали вывод, что перед ними остатки сторожевой каменной башни Готского двора. К сожалению, раскопки до материка довести не удалось: начавшееся оползание грунта и натиск строителей заставили археологов остановить работы на уровне XIV столетия. Они уходили из раскопа с надеждой, что оставшийся внутри периметра гостиницы раскоп с европейскими находками со временем будет вновь открыт и музеефицирован. Было это в 1970-м году...

 «Однобокое развитие»

1960-е годы – «Перед проектировщиками стояла задача разработать генплан с учётом дальнейшего развития города до 1990 г. Создание новых промышленных предприятий повлекло за собой увеличение расчётной численности населения до 225 тыс. человек. В связи с этим намечалось возникновение двух промышленных районов: юго-западного и района в 5 км от Новгорода. Ставилась задача по освобождению береговой полосы реки Волхов от промышленных и складских предприятий… Наиболее удобным направлением территориального развития города явилось западное и северо-западное по левому берегу Волхова и северное и северо-восточное на Торговой стороне. Данное обстоятельство повлияло на направление прироста городской территории, в результате чего город в плане получил однобокое развитие – не равномерно вокруг исторического ядра, а в западную и северную стороны от него».

И.И. Кушнир «Архитектура Новгорода».

1969 год – «За последнее время в результате произведённых в Новгороде археологических раскопок, в целях изучения культурного слоя, обнаружены многочисленные остатки строений, предметы ремесла и обихода, берестяные грамоты, являющиеся свидетельством высокого уровня культуры и грамотности в древнем Новгороде… В целях охраны культурного слоя на территории города запретить в черте земляного вала всякие земляные работы без согласования с органами охраны памятников. Считать необходимым, чтобы археологические раскопки предшествовали возведению зданий и сооружений, в этих целях утвердить прилагаемый план строительства объектов на культурном слое и сроки проведения археологических исследований в границах земляного вала на 1969-1972 гг.»

Из решения Исполкома горсовета
от 7 августа 1969 г. № 305.

Годы 1975 – 1981. Развиваясь и застывая

Рубеж 1970-1980-х годов за последние годы прочно вошёл в описание недавнего прошлого России под штампом «эпоха застоя». Хотя для тех, кто жил в те времена, это было совсем неочевидно. Гигантская страна реализовывала амбициозные проекты: от космических до БАМа. Самый читающий в мире советский народ активно выступал за мир во всём мире. Коммунистическая партия и правительство прикладывали невероятные усилия к поддержке стран, ориентированных на социализм.

Но внутренние конфликты и роковые решения руководства СССР уже начали делать своё дело. Рост диссидентского движения, растущая популярность официально запрещённой литературы и западных радиоголосов, ввод войск в Афганистан, бойкотированная американцами Олимпиада-80… Не меньшими проблемами отзывались в обществе запущенные в Октябрьскую революцию механизмы по отторжению людей от традиционных культурных и духовных ценностей. «Урезанная» по идеологическим меркам память о прошлом страны и «непролетарских» предках способствовала общему снижению нравственных норм, на смену которым неумолимо надвигались массовая культура и потребительские настроения.

Олимпийские подарки

В 1977 году Верховным Советом утверждена новая Конституция СССР, констатировавшая построение развитого социализма. Политическая система страны была обозначена в ней как «союз суверенных республик». Новгородцы как представители древнейшей республики в России вряд ли придавали значение этому обстоятельству: их жизнь протекала на фоне пустеющих полок магазинов и занудных речей партийных вождей.

Жилое пространство города к этому времени уже было до предела наполнено панельными и кирпичными стандартными «коробками». С 1979 г. в Новгороде заработал второй завод крупнопанельного строительства, и в серию стали выходить новые девятиэтажные дома с улучшенной планировкой квартир и некоторыми вариантами в оформлении фасадов. Разросшийся город для оптимизации управления был разделён на два административных района: Ленинский, охватывавший Торговую сторону и исторический центр Софийской стороны, и Октябрьский, куда вошло всё остальное.

Городские власти понимали, что в двухсоттысячном Новгороде необходимо разнообразить монотонную архитектуру, обеспечить горожан зонами отдыха, культурными и социальными объектами. Новым проектом «Гипрогора», разработанным в 1977 г., предусматривалось значительное изменение планировки центральной части города. Границы планируемого района охватывали пространство от проектируемого уже тогда Деревяницкого моста на севере до Мячинских озёр на юге. Одним из центров новой композиции как духовно-культурный символ новгородской старины должен был стать ансамбль, состоящий из Духова и Зверина монастырей, церквей Николы Белого, Петра и Павла в Кожевниках.

Однако в реальности силуэт города обогатился совсем другим объектом: с конца 1970-х годов началось возведение нового драмтеатра, ставшего поистине «народным долгостроем». Здание, строившееся почти 10 лет, по проекту архитектора В.А. Сомова было поставлено необычно – углами к улице Дмитриевской и Волхову. Сам характер постройки, перегруженный фасадными деталями в духе «бетонного конструктивизма», стал худшим образцом внедрения в историческую панораму города, в чём, по-моему, единодушны все новгородцы.

Вторым неудачным дополнением к привычным очертаниям городского центра стал монумент, возведённый к 30-летию Победы в Великой Отечественной войне (авторы Г. Нерода, А. Душкин, А. Филиппова). Его высотная композиция создала нездоровую конкуренцию кремлёвским башням, а скульптура «воин на коне» выполнена на таком низком художественном уровне, что сразу же заслужила прозвище «кобыла». Самое печальное, что вид монумента никак не соответствует тем чувствам и переживаниям, которые хранит народная память о тяжелейшей войне в истории России.

Настоящими подарками городу в преддверии московской Олимпиады стало строительство двух важнейших объектов транспортной инфраструктуры: в 1978 г. открылся новый мост через Волхов в районе Колмова, а в 1980 г. принял первых пешеходов переход под перекрёстком пр. Ленина и пр Гагарина. Тогда такие задачи были «по зубам» благодаря настойчивости партийного и хозяйственного руководства города и области, находившего понимание в Москве.

Вторая половина 1970-х запомнилась новгородцам отъездами земляков на строительство Байкало-Амурской магистрали, объявленной Всесоюзной комсомольской стройкой, и отправкой первых парней для исполнения интернационального долга в Афганистан. Из прошедших горнило афганской войны 1223 новгородцев к матерям не вернулись 36…

В начале 1980-х Новгород начал готовиться к празднованию 1125-летия, намеченного на июнь 1984 г. К этому времени город уже славился по стране не только историей и памятниками архитектуры. Продукция новгородских предприятий – а это были тогда промышленные телевизионные установки и бытовые телевизоры, радиостанции для обслуживания геологических партий, транзисторы, поточно-механизированные линии по производству магнитопроводов, стенды и приборы для диагностики автотранспорта, продукция химического комбината «Азот» и многое-многое другое – пользовалась заслуженным спросом и экспортировалась в 46 стран мира. Четверть этой продукции носила Государственный знак качества. За успешное выполнение Госплана в 1981 г. Новгороду было вручено переходящее Красное знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ВЛКСМ.

Не отставала и культурная сфера: ещё в 1978 году Совмин РСФСР принял постановление, направленное на улучшение содержания и использования культурного наследия Новгорода, поставив задачу превращения города в один из центров международного туризма. К этому времени в Российской Федерации наконец появился Закон об охране памятников (1978 г.), обозначивший государственные приоритеты в сохранении наследия. Вслед за этим в 1980 г. было принято правительственное постановление «О создании туристского центра в Новгороде». Этот хороший почин, как и многие другие, так и не доведён до логического конца даже спустя почти тридцать лет.

Первые почётные

Более 35 лет назад в Новгороде было положено начало новой традиции - на V сессии Новгородского городского Совета 27 января 1972 года принято решение «В целях поощрения граждан за особые заслуги перед городом учредить звание «Почетный гражданин города Новгорода». Первым в этом списке стал генерал-полковник в отставке, бывший командующий войсками 59 армии Иван Терентьевич Коровников с формулировкой «за участие в освободительных боях на новгородской земле и воспитание молодежи города в духе патриотизма». Случилось это в октябре 1972-го, и на первых порах присвоение почётного звания происходило не регулярно.

Поначалу почётными гражданами становились преимущественно военные и участники боёв за Новгород. В 1977 году звание получил генерал-полковник в отставке и бывший член Военного Совета 59 армии П.С. Лебедев, в 1980 г. – генерал-майор авиации в отставке Н.Я. Кондратьев, участник освобождения города В.В. Платицын. Но уже с 1978 г. почётное звание стали присваивать представителям трудовых профессий: Н.К. Иванову – бригадиру плотников строительного управления № 228 треста № 48 «Новгородстрой», а в 1980 г. Б.С. Селезнёву – наладчику станков ПО «Волна». Первым представителем «интеллигентных» профессий в списке почётных граждан стал руководитель Новгородской археологической экспедиции, академик В.Л. Янин, получивший это звание в ноябре 1983 года.

Конституция союзных республик

1977 г. – «В СССР построено развитое социалистическое общество. На этом этапе, когда социализм развивается на своей собственной основе, все полнее  раскрываются созидательные силы нового строя, преимущества социалистического образа жизни, трудящиеся все шире пользуются плодами великих революционных завоеваний.
Это – общество, в котором созданы могучие производительные силы,  передовая наука и культура, в котором постоянно растет благосостояние народа,  складываются все более благоприятные условия для всестороннего развития личности.

Статья 76. Союзная республика – суверенное советское социалистическое  государство, которое объединилось с другими советскими республиками в Союз   Советских Социалистических Республик».

Из Конституции СССР, принятой 7 октября 1977 г.

Годы 1982 – 1990. Возвращение к Великому

Вот и подошла к своему рубежу – празднованию 1150-летия Новгорода – наша рубрика, в которой мы по семилетним циклам знакомили читателей с историей города. Почти 160 номеров газеты, вышедшие с сентября 2006 года, позволили вспомнить о наиболее значимых событиях, людях, памятниках и достижениях, сопровождавших Великий Новгород на пути к  юбилею.

Чтобы перелистать последние постсоветские страницы новгородской истории, можно пойти в любую городскую библиотеку и взять в руки подшивку газеты «Новгород», неизменно выходящей с 19 октября 1990 года и являющейся по сути летописью города новейшего времени.

От юбилеев к новым планам

 Очередное десятилетие XX века новгородцы встретили новыми достижениями. В июне 1983 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за большие успехи, достигнутые в хозяйственном и культурном строительстве, и активное участие в борьбе с фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны  Новгород был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Этой наградой отмечены успехи городской экономики, ведь объём выпускаемой ежегодно  промышленной продукции составлял до 800 миллионов советских рублей! За послевоенные годы население Новгорода увеличилось в пять раз и достигло 210 тысяч человек, площадь города составила 7 тыс. гектаров, новгородцы получили более 1 млн. 800 тыс. кв. метров жилья. В городе было много молодёжи, обучавшейся в 28 школах, 9 ПТУ, педагогическом и политехническом институтах, строительном, торгово-кооперативном, гидромелиоративном и других техникумах, медицинском, культурно-просветительном, музыкальном и торгово-кулинарном училищах. Новгород всё чаще становился местом крупных культурных событий, таких, как фестиваль «Русская музыка». В 1984 году здесь с большим размахом прошла первая зональная художественная выставка «Русский Север».
Вручение ордена стало прелюдией к празднованию 1125-летия города, развернувшемуся на берегах Волхова в июне 1984 года. Тогда здесь состоялось масштабное театрализованное действо на сюжеты из древней истории Новгорода и Великой Отечественной войны. Сценарий торжества был создан талантливым режиссёром-постановщиком Борисом Войнаренко, трудившимся и на Олимпиаде-80 в Москве и готовившим в 1988 г. сценарий празднования 1000-летия Крещения Руси.
Очевидцы помнят, что зрелище было достойным. Присутствовавший на нём Юрий Сенкевич, популярный ведущий телепередачи «Клуб путешественников», потом взахлёб рассказывал в Москве о новгородском юбилее. Информация дошла и до идеологов в ЦК КПСС, и Дни города рекомендовали праздновать повсеместно.
К празднику режиссёр Алексей Салтыков снял фильм «Господин Великий Новгород». Его сюжет посвящён героическим событиям военной поры; особенной ценностью стало участие в нём в небольшой роли тогда уже большого писателя Дмитрия Балашова, который к этому времени окончательно перебрался в Новгород.
80-е годы XX века запомнились новгородцам значительными переменами в облике города: на правом берегу Волхова рядом с церковью Бориса и Глеба зимой 1984 года встал бронзовый Александр Невский (автор Ю.Чернов), на Ленинградской улице выстроили здание нового универмага «Русь», а на проспекте Мира в 1985 году открылся просторный «Универсам». Начатое в 1986 году строительство пешеходного моста сначала вызвало яростную критику горожан, ведь его силуэт и высотные параметры резко контрастировали с привычным обликом древнего Кремля. Но из ЦК КПСС всегда было виднее, и строительство «горбатого» моста завершилось к лету 1988 года.

 Менее заметные перемены происходили в церковной среде. После драматических событий 1960-х годов, когда была ликвидирована Новгородская епархия, усилиями митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима в городе вновь стала налаживаться полноценная епархиальная жизнь. Лучшим памятником забот митрополита Никодима о пастве остается похорошевший и увеличившийся в размерах храм св. апостола Филиппа. Безвременная смерть не дала митрополиту Никодиму увидеть плоды своих трудов, но его преемники  митрополиты Антоний (Мельников) и Алексий (Редигер) сделали всё, чтобы в 1990 г. восстановилась самостоятельность Новгородской епархии.
Начавшиеся при Михаиле Горбачёве перемены отозвались в Новгороде протестными выступлениями экологов против строительства новой очереди химкомбината «Азот». Гораздо более позитивным стало празднование в 1988 году Дней славянской письменности и культуры. Впервые этот праздник отмечался в 1986 году в Мурманске. В 88-м Дням придали более широкий масштаб, одновременно отмечая 1125-летие славянской азбуки и 1000-летие Крещения Руси.
В августе того же года Совмин РСФСР наконец внял увещеваниям новгородских властей и выпустил Постановление №816, посвящённое реконструкции исторических городов Новгорода и Пскова. Этим документом утверждена подробная программа действий на период до 2009 года по превращению Новгородской и Псковской областей в крупнейший в стране центр отечественного и зарубежного туризма. Можно удивляться, но, завершив пятидесятилетний цикл восстановления разрушенного войной города и попыток превращения его в промышленный центр, городские власти вновь вернулись к идеям дореволюционной и довоенной поры об особой миссии Новгорода как города-памятника русской истории. Внесение 37 новгородских памятников истории и культуры в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО в декабре 1992 года подвело под этим логическую черту.
На этом можно поставить многоточие в истории Великого Новгорода, ведь, глядя на грандиозную подготовку к юбилею и слушая решительные слова нынешних властей о будущем города-музея, в душе невольно просыпается  надежда: «Неужели для Новгорода всё только начинается?!»
Не будем обольщаться до срока, храня в сердце память о тех полных драматизма и горечи моментах новгородской истории, которые низвергали и крушили самые светлые надежды новгородцев на мир в домах, преуспевание в делах, общую устроенность жизни для себя, детей, внуков. Наш город заслужил всё это много раз, но сегодня, как и в древние республиканские времена, судьба его только в наших руках. Да и не одного Новгорода, но и всей той огромной страны, что начиналась отсюда, от истока Волхова.
И чтобы об этом помнила Россия, скажем всем гостям новгородского юбилея словами древней берестяной грамоты: «Что бы вам приехать в город к радости моей и нашего приглашения не забыть. Дай Бог вам радости, а мы своего приглашения не забудем».

 «Разбудил генетическую память народа»

 1984 г. – «Новгород Великий в прошлом, теперь просто обычный центр области. Никак не свяжется воедино кремль, Софийский собор, чудесные древние храмы, многовековые липы, дубы и новый, обычный город новостроек с колоссальным монументальным зданием Дома Советов. Здание с колоннами теперь занято Обкомом, и стоит против Новгородского кремля, и кремль, с седыми, древними, невысокими стенами кажется страницей прошлого, ушедшего в историю... Теперь строится колоссальное новое здание театра. Оно будет выше всех других строений в Великом Новгороде: София, и кремлевские башенки, и часозвоня – все будет у ног нового колосса... Вот так и прошел большой юбилей Великого Новгорода – 1125-летие, отмеченный односторонней медалью... без традиционной Софии. А ведь веками все знали: где Новгород – там София, где София – там Новгород...»

Выдержки из «Новгородских очерков»
митрополита Ленинградского и Новгородского Антония.

1988 г. – «Юбилей вышел за рамки церковного праздника, разбудил генетическую память народа. В Новгороде праздновалось 1125-летие создания славянской азбуки и 1000-летие русской письменности. Таким образом, было отмечено 1000-летие отечественной культуры. Решением специальной сессии ЮНЕСКО наш юбилей стал международным событием… Благотворные процессы перестройки, демократизации и гласности принесли ощутимые изменения и в церковную жизнь… Закладываются новые отношения между государством и Церковью».

Из статьи Митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима
«Мир вашему дому». Газета «Труд», 31 декабря 1988 г.

К началу

На первую страницу