Дурни
Жили у нас на деревне мужик с бабой…
Мужик-то парень непромах был, а баба-то – дура не дура, а так захлеснувши маленько.
И был у них сынок Афонюшка, кудреватая головушка… дитятко единое, кормленое, холеное. Матка с батькой не нагляделися, а пуще баба оммирает об сынушке…
А тут и приключилось у нас неладное – кака-то хворь пошла. Животом схватит… покрутит, покрутит – и на погост тащи… Скрутило и Афонюшку. Вот баба убивалася… не пила, не ела… все по Афонюшке голосила. Уж мужику-то и тошнехонько пришло. От дела отбилась баба. Под окошком сидит, источным голосом воет – по сыночке причитает…
Билси, билси мужик – и пошел в город на заработки. А город-то, почитай, в другом царстве будет… этака глушина в нашем-то краю
Осталася баба одная. Сидит, голосом плачет… А и идет солдат в полной амуницыи, а баба-то этаких еще не видывала. Говорю, глушина у нас – не дай Господи…
Подошел этта солдат к окошку-то – воет баба не своим голосом, а и видать, што в голове у бабы заморозки… Просится солдат ночевать. Глянула баба – не видано, не слыхано этаких-то людей.
-Да ты кто же будешь-то? – спрашивает.
– Откудова?
- Да я, бабушка, наконец, с тово свету выходец. На побывку иду, на завтра обратно лажу…
- Ох, жаланный ты мой! А у меня недавно сыночек помер… Не видал ли не слыхал ли ты чево?! Афонюшкой звать?!
- Видал, бабушка, видал, твой Афоня на небе боронит… Лошаденка-то худая… полосынька кривая… пенье да каменье, а где и кустечки.
- Ох, ты батюшка мой!.. Поди изодравши, родимый… Дитятко ты мое роженое!
- Да еще как изодравши-то, бабушка! Рубаха беспоясая, одного рукава нетути, порты по колено… тово гляди – свалятся!!
- О горе, горе горькое, сынок ты мой, Афонюшка… и бос, и наг…
- Боском… боском, бабушка… по пенью-то, каменью-то… в крови резвы ноженьки…
- Ох, батюшка… Есть у меня конец-другой холста, на портички-то сынушку, да рубаха кумашна новехонька, ево же голубчика, да сапоги со скрипом были сложены, в кладовушке, висят… не снесешь ли голубчику?!
-А чево не снести, бабушка!.. Все снесем и поклончик скажем…
- Золотой ты мой!.. так я же той минуточкой…
Побежала баба в кладовушку добро собирать… Узел навязала, едва тащит.
- А кормят-то чем голубчика? Ен у меня грешневу кашу… во как охоч был.
- Хватила бабушка: каши… да ешшо грешневой! А не хошь ли журавлиново яйца?..
- Да што ты, батюшка?.. А у меня гречи-то целой мешок стоит непочатой. Не захватишь ли? Я бы и котелочек дала… То ли под кустечком-то и сварили бы…
- Да не снести, бабушка… разве што на лошади…
- Дак сейчас я запрягу, золотой ты мой!... У нас и телега-то новехонька, да и меринок-то молоденький… Единым духом домчит…
Помог солдат. Телегу выкатили, добро уложили: гречи мешок, да горошку прибавила бабушка.
- Постой, еще рукавицы да шапку-то. – Вынесла баба денег, шапку да рукавицы новы…
- Прощай, бабушка. Завтра ввечеру все будет у афонюшки…
Тронул солдат меринка… покатилася телега новая… поминай как звали. А баба у окошка уселася… сидит, усмехается: «Ладно сыночка справила – и обула, и одела, голубчика… да и кашки поест сынушка».
А мужик-то в город пошел да и одумался: «А што как с бабой-то неладное что приключится?,,» Этта, жаланные вы мои, взад да домой. К избы-то подходит… а баба-то и сидит, ухмыляется…
- Што тако?!! Ты чево это, баба?!
- А я , батюшка, с радостью… Был седни никонец, с тово свету выходец, от Афонюшки весточку принес… Наш-то Афоня на том свете боронит… Лошаденка-то плохая… полосынька кривая… дитятко изодравши, оборвавши: рубаха без пояса, одного рукава нетути, порты по колено… тово и гляди свалятся… Так я послала холста два конца, рубаху кумашну, сапоги со скрипом, рукавицы новы, да шапку на русую головушку… А как дитятку журавлины яйца на прокорм дают, дак я мешок гречи… да котелок сунула, да горошку с мерочку… Завтра ввечеру все будет у Афонюшки.
Глядит мужик:
- Да как же-ж унести-то с эстолько-то?!
- Полно-ко, унести! Да я, чать, в телегу новую меринка запрягла… единым духом домчит до сынушки…
Ахнул мужик. – Бить – добра не выбьешь… ругаться – толку нет…
- Ну, баба, прощай! Пойду по свету дурей тебя искать… найду – до смерти тебя кормить стану, не найду – со двора сгоню…
Повернулся мужик и пошел…
Долго ли, коротко ли – усадьба стоит. Дом барской, двор широкой… по двору свинья с поросятами ходит… у окна барыня сидит. Скучнехонько барыне… Муж в городе, ей делать нечево… Поглядел мужик на барыню… Стал свинье в пояс кланяться – шапку снял. Увидала это барыня, посылает горнишну:
- Поди спроси, чево мужик кланяется?
Пошла горнишна, мужика спрашиват:
- Чево ты тут поклоны бьешь?
- Да вот, матушка, ваша свинья пестра – моей сватье сестра… а сватьюшка дочку просватала – так на свадьбу зову с поросятами…
Видит барыня – хохочет горнишна, за живот хватаецца. Машет ручкой барыня – иди, мол, скорей, што такое?
- Да вот просит свинью на свадьбу и с поросятами…
Засмеялась барыня:
- Вот дурак… ха-ха-ха!!! Нарядить свинью в мое шелковое платье, поросят в чепчики… да запречь новую коляску… пущай люди посмеются…
Обрядили свинью с поросятами, лучше не надобно, посадили в новую коляску. Сел мужик за кучера, только его и видели… развеселилась барыня – хохочет не уймецца…
Воротился барин с города.
- Што так весело?!
- Ах, душенька, был тут мужиченко дурак… Свинье нашей кланялся, на свадьбу просил… Отпустила… и с поросятами… В шелково платье одела… поросят в чепчик… - В новой коляске и отправила…
Ахнул барин.
- Не мужик дурак, а ты дура!! Где теперь искать!! Куда хоть поехал-то?!
Вскочил барин на коня, да в погоню, напал на след. Слышити мужик – догоняет его кто-то. Завернул в чащу, лошадей привязал – сам на дорогу… А тут стадечко паслось, блинов у коровушки сколь хошь напечено… Взял этта мужиченко этакой блинок, да своей шапкой и покрыл. Сидит, дожидаетси…
Скачет барин.
- Эй! Ты! Как тебя! – кричит. – Не видал ли мужика на паре в коляске и свинья у него еще с поросятами. Как бы догнать?!
- Догнать-то можно… да дорог-то много, заплутаешься.
- Не съездишь ли, братец, догнать надобно?..
- Нельзя мне, барин, птицу заморскую стерегу: упустишь – шкуру спустят…
- Да я постерегу…
- А как упустишь, птицы цены нет… сживет меня барин со свету…
- Я тебе полтыщи дам, только догони…
- А не омманешь?! На посулы-то все легки да скоры…
- Экой ты какой!.. Вот и деньги… садись на мово коня да гони, а я тут посижу.
Взял мужик деньги, сел на коня – только ево и видели.
Сидит барин, мужикову шапку стережет. Солнышко за лес садиться стало. Нет мужика… А под шапкой не шевелится. Што за птица така? Поглядеть бы. Да вдруг упустишь?! Не вытерпел барин, сунул руку под шапку, да в коровий блин и угодил… Плюнул барин, догадался, что околпачил ево мужиченко. Поплелся домой… Целу банку духов у барыни извел, - все руку отмывал… А мужик домой приехал… с добром на паре.
- Живи, жена… эво, слышь, сколь дураков на свете есть. Ни за што, ни про што добром наградили, да и денег отвалили!!!
К оглавлению новгородских сказок